– Бороться не борется, а на двор как-то ходит, живет, как и раньше жила, почти что. И другим людям от нее радость. Детей соседских даже домой поприводила. А как – не знаю, детки. Сами уж учитесь. Я тоже раньше по двору ходила, а сейчас и носа не сунешь, Бог знает что там творится, и говорить не хочется. Вам бы только вот если бы счастья в личной жизни.
– Василиса Петровна, – спросила Анечка, – а как бы с этой Вашей Катериной Александровной пообщаться? Нам очень нужно, очень.
– Это уж я не знаю, – вздохнула Василиса Петровна. – Вы сами с ней разговаривайте.
– А можно ей позвонить?
– Можно, конечно. Только это без меня. Я ее телефон дать не могу, и не просите даже, я ж не телефонная справочная. А вы девочки неглупые, не пропадете. А если чем помочь – так я всегда. Сами знаете, я человек высокой морали. И честность я всегда очень ценила, и доброту человеческую. И Катя потому дружбу мою очень ценит, полдня можем говорить, и скучно не становится.
– А позовете, если позвонит? – у Оли еще имелись иллюзии.
– Если, Оля, даже и позвонит, так это вас не касается. Я очень Катю, Катерину Александровну то есть, ценю и оберегаю. И в обиду никому не дам, чтобы злой человек какой и близко не подошел. Всегда прослежу!
Анечка, не выдержав, заворчала:
– Это Оля – злой человек? Или я, может быть?
– Девочки. Я вас, конечно, понимаю. Я всегда стараюсь всех понимать, вы не сердитесь на меня уже. Может, сказала чего не того, я ж баба дурная, темная, да только зла никому не желаю. Дай вам Бог счастья. Может, когда и заживете получше.
В общем, девчонкам пришлось пойти восвояси ни с чем, если не считать испорченного настроения и сильного удивления. И было над чем подумать.
Во-первых, есть кто-то, кто хоть немного понимает происходящее.
Во-вторых – присутствие Чудовища способно менять вид окружающих предметов. Слава Богу, не у всех.
Андрея ругать они решили после обеда.
Придя домой, Аленка оглядела то, во что была одета. То есть штаны и рубашку. В свете Чудовища Василиса Петровна умудрилась разглядеть в них желтенький сарафанчик.
Еще совсем недавно жизнь казалась такой обыкновенной.
Наконец-то Анечкина собака выползла из-под ванны. Подошла, глядя на нее человечьим взглядом и пытаясь вилять поджатым хвостом. Ну что ей сказать? У Анечки обычная собака, без крыльев. Симпатичный небольшой зверек, сидя перед которым, Анечка может говорить все, что в голову придет. Самое интересное, что ее понимают. К окну близко собака не подходит, тянет носом и ложится подальше.
За окном снова непонятно что – ночь или день, видно только на часах. Впрочем, правильно ли идут часы, тоже никто не знает. Кажется, идут правильно пока. Анечка никогда раньше так внимательно не заглядывала в окно.
За спиной тихонько заскулили. Собака почуяла что-то, хвостиком виляет.
– Кто там, хоть ты скажи.
Наверное, собаке легче, чем Анечке, понять что-то о собаках – даже с собаках с пятачками.
За окном снова видны то деревья, то крупные выразительные звезды, то еще что-нибудь. И только Чудище по-прежнему роет… возможно, землю, только из-под нее тоже что-нибудь появляется все время. Надоело.
А, может, просто выйти во двор – и будь что будет? Чего бояться уже?
Анечка – выйдет, она решила. Пусть даже ее съест это неизвестное Чудовище, но так больше нельзя. Да, нельзя, никак. Вот туфли, а вот лестница.
Скрип двери, тугая пружина, и дальше – а ничего там, за дверью. Невероятный мороз, колючий, невыносимый, прямо из-за двери. Кто-то остановил ее – или показалось?
Очнулась в комнате, как потом поняла, у Оли. Никого, но было хорошо слышно, как они с Андреем разговаривают в кухне.
– А кто ее ее знает. Совсем она, что ли.
– Это от одиночества, – начала Оля.
– Оля. Одиноки мы все. И ты, и я, и тетя Маша. И Василиса Петровна – я ничего не говорю, она женщина несчастная.
– Андрюша! Она нам в последний раз такое говорила!
– Ну что она вам «такое говорила»?! – начал выходить из себя Андрей. – Она всегда «говорит такое»! Понимаешь, всегда. У нее в голове всегда был хаос, а теперь и подавно. Что ж ты, или Аня, мне не скажешь ничего «такого»? В человеке дело, понимаешь, в человеке! Как ты думаешь – почему всем разное из окна мерещится?
– Понимаешь, – почему-то спокойно начала Оля, – Чудовище-то, ведь оно у всех Чудовище.
– Да хоть триста тридцать три Чудовища! Не так все просто.
– Пойдем посмотрим.
Анечка валялась на диване и смотрела в потолок.
– О, привет! – сказала Оля и села на край дивана. Анечке было лень шевелиться, она просто улыбнулась. В дверях загрохотал Андрей: