— А у меня для вас подарок, Марина Алексеевна, — с огромным удовольствием говорю ей на ушко. — Вообще-то я давал обещание Зое Фёдоровой, но гляжу, её сегодня нет.
— Подарки это всегда интересно, товарищ маршал.
Улыбается и очень тепло улыбается, но сторожко. Сразу как-то понимаю, что интрижка исключена. Ну да, режиссёр Пырьев это маршал советского кинематографа. Так что внимание другого маршала ей лестно, но голову не кружит.
Отвожу её под руку к столу.
— Конечно, с собой-то у меня ничего нет. Приезжайте завтра в наркомат обороны, скажем, в два часа пополудни. Присутствие мужа не обязательно, но приветствуется.
Вчера в наркомате и этим занимался. Составлением списков, распределением тряпья и косметики. Мне эти слова, живанши, шанель и диор, ничего не говорят, зато у сотрудниц наркомата глаза горели мощными прожекторами. За это я бы и орден Мерецкову дал, но хватит ему и целого созвездия автографов первых красавиц Советского Союза.
— Считайте это подарком на 8 марта от личного состава всего РККА, Мариночка, — усаживаю её на соседний стул.
Надеятся на особое внимание Марины мне, женатому человеку, не приходится. Я бы может и, но учитывая строгость характера самой актрисы, нет. Однако приятнейшим общением был обеспечен на весь вечер.
26 февраля, среда, время 08:55.
Верхняя Силезия, штабной бронепоезд «Корвет» командарма Голубева.
Морское название дал своему мобильному штабу Голубев. Хозяин — барин.
— Зажигательные снаряды почему не использовали? — требовательно гляжу на командарма.
У нас сейчас разбор полётов. Мини-прохоровка случилась. Где-то прошляпила авиаразведка, хотя немцы опытные вояки и тоже умеют в маскировку. Где-то обычная проглядела. Короче, колонна наших танков недалеко от городка Равич, это севернее Бреслау, наткнулась на немецкий танковый полк с «Тиграми» и штугами.
Три десятка танков в одном бою это даже для армии больно. В другом-то месте, где «Тиграми» попытались взломать оборону 113-ой дивизии, их по носу щёлкнули.
— И тоже зажигательных снарядов не применяли. А почему?
— Их мало, товарищ маршал! — Голубев кривит лицо. — Мы их попробовали на обычной бронетехнике. Вроде работает. Но пока распробовали, они и кончились. Что их там было-то? По паре десятков на батарею.
Да и хранить их непросто — это я про себя, нечего ему помогать оправдываться. Держать их надо строго вертикально, иначе текут. Вздыхаю.
— Ладно, давай разбор и выводы по бою делать.
Не надо было им огонь открывать. Комполка на истерике приказ отдал… и тогда под Прохоровкой надо было молча отползти в сторону. Тогда в РИ неосторожный приказ отдал генерал Ротмистров.
— Понизь его в звании, — кидаю мимоходом.
Командир отдал приказ в состоянии истерики. Надо было концентрировать огонь так, чтобы по каждому «Тигру» шмаляло не менее десятка танков…
— Для этого надо организовать огонь следующим образом: поротно. Каждая танковая рота даёт залп по одному «Тигру». По уязвимым точкам. Из десяти-пятнадцати танков кто-то да попадёт. Разработайте для командиров танков порядок самых предпочтительных точек, куда надо бить.
Там ещё много чего надо. Но уверен, 85-миллиметровые пушки Т-34 тоже многое могут. Никакая броня не выдержит попадания подряд двух-трёх снарядов в одно место. Снайперский артиллерийский огонь дело непростое, но на дистанции двести-триста метров вполне возможное. Тем более что требуются не более двадцати-тридцати процентов попаданий в одно место.
Мы делаем так по результатам каждого боя, где немцы нас сделали. Потому таких случаев всё меньше и меньше. Голубев ещё огорчён тем, что на этот раз он попал на роль отрицательного образца. Они все всегда огорчаются в таких случаях.
— Да не журись ты, Константин Дмитриевич! — хлопаю его по плечу. — Тебя-то я в звании не буду понижать. Сейчас закончишь окружение Бреслау, я тебя на следующую звезду представлю.
Голубева это заявление не особо радует, улыбается чуть-чуть и дежурно.
Окончание главы 20.
Глава 21
Здравствуй, Берлин!
30 марта, понедельник, время 09:50.
Небо над южными подступами к Берлину.
Воздушный КП маршала Павлова.
— Б-4, направление… угломер… прицел… — бормочет Яшка.
Работы у парня полно, прикрытие наступающих колонн, иногда контрбатарейная борьба. Б-3 и Б-4 это у него два тяжёлых бронепоезда «Гермес» и «Тор». Борька пока скучает, только изредка обрабатывает своими эмками (литера «М» — полковые миномёты 120-мм калибра) попадающиеся на пути к Берлину лесочки.