Дерзкий десант англо-американских сил на побережье не удался. Слишком мало сил было собрано. С большой кровью отвоёванный плацдарм ликвидирован кинжальным танковым ударом. Не все «Тигры» были на восточном фронте.
26 апреля, воскресенье, время 16:50.
Небо над Берлином, воздушный КП маршала Павлова.
Территория осаждаемой немецкой столицы напоминает пятачок. Довольно жалкого размера. Не больше десятой части городской территории. Пару дней назад снова перегруппировались, потому что сопротивление странным образом не спадает, а вроде даже нарастает. Несмотря на ужасные потери, концентрация войск даже увеличивается. Площадь уменьшается быстрее, чем количество защитников.
Но я здорово придумал. Дал им передышку примерно на полторы суток. Полагаю, этого времени им должно было хватить, чтобы перевести дух и осмотреться вокруг. Они должны увидеть, во что превратилась их столица, в каком кошмаре они живут и сражаются. Скольких друзей, боевых соратников и просто знакомых уже нет, а те, что остались, изранены и еле живы. Им надо вспомнить, как выглядит небо, с которого на них с ужасным воем не пикируют бомбардировщики.
То есть, им надо как бы проснуться. Проснуться и ужаснуться.
Да и нам надо дыхание перевести. Санитарные потери почти в девяносто тысяч это уже и нам больно. Двести танков сгорело… ну, почти. Штук восемьдесят из них в ремонте.
Только недавно узнал, что попытка англо-американцев высадиться на континенте провалилась. С кровавым треском. Тут Гитлер нам подыграл. Надо было позволить союзникам открыть второй фронт и быстренько им сдаться. Не проявил Адольф хитроумности. Нам же лучше.
Причём узнали мы из сообщений немецкого радио. В сводках Совинформбюро не было. И Москва до нас не доводила. Видимо, исходя из того, что обстановка осталась без изменения. Вот если бы удалось, тогда да, пришлось бы учитывать. Или полагая, что мы сами знаем. Разведка-то эфир фильтрует непрерывно.
— Чего⁈ — в голосе Яшки слышится недоумение.
Обращаю взгляд на связисту, чем-то удивившего моего суперкорректировщика. Тот растерянно пожимает плечами.
— Батарея отказывается вести стрельбу. Командование запретило.
О, как! А я кто?
— Твои тоже, — другой связист уведомляет Бориса, что его команды также не проходят.
— Немцы белый флаг выбросили, — первый связист первым и выясняет, что случилось.
— На базу в Карлхорст, — командую лётчикам. Это чуть ли единственная авиабаза уже в черте города. Да, война войной, но мы понемногу осваиваем территорию.
По пути извещаю Рокоссовского и Голубева, куда направляюсь. Карлхорст на границе их зон ответственности.
Спустя два часа.
Чудом почти уцелевшее здание в Карлхорсте.
Сидим в самом большом помещении. Со мной Рокоссовский, Климовских, Голубев, Богданов. Решил, что пока хватит.
Входит группа немецких генералов, приветствуют нас. В знак ответного приветствия встаём, садимся. Гостям сесть не предлагаем. Да и некуда. Пусть постоят, они сейчас в общем звании просителей.
Взаимно представляемся. К нам прибыли Карл Дёниц, Альфред Йодль, Фридрих Ольбрихт, Гельмут Рейман и группа сопровождающих офицеров, оставшихся за порогом.
— Кто глава вашей делегации? Мой немецкий вам понятен?
Испытываю лёгкое ехидство по отношению к своим генералам. Вот и экзамен по немецкому для вас. Уверен только в Богданове и Климовских.
— Понятен, господин маршал, — отвечает Дёниц. — Глава делегации и немецкого правительства — я. Адольф Гитлер, Йозеф Геббельс и Генрих Гиммлер застрелились пять дней назад.
Мои генералы начинают шептаться, меня не удивляет. Хотя за Гиммлера не уверен, в иной истории он глупо попытался бежать.
— И с чем вы к нам прибыли, господин адмирал?
— Мы прибыли, чтобы обсудить условия капитуляции.
Ну, вот и всё. Слышу от своих соратников общий выдох. Слово «капитуляшьон» понятно всем. Война закончена. Почти. Наверняка найдутся железно упёртые. Бреслау, к примеру, ещё держится. Хотя больше из-за того, что мы не давим по максимуму. А зачем? Сейчас Дёниц отправит всем приказ сложить оружие, и все сдадутся. А кто нет, сами будут виноваты.
— Одно вам могу сказать точно, господа. Примем только безоговорочную капитуляцию. На это Сталин точно согласится. На другие варианты вряд ли. Но я могу вам рассказать, что мы сделаем, заранее…
Они всё подписали. В два часа ночи. Я им наплёл, что имею от Сталина полномочия утвердить только безоговорочную капитуляцию. Они ж проверить не могут.
Окончание главы 21.