На коридоре снимаю бейдж с отвратительно сокращёнными именем-фамилией. Нагоняет Мэрилин и цепляется за рукав.
— Мистер Ген! Вы с ума сошли!
— Утром кадры проверили — здоров.
— Какого чёрта вы раскрываете им стратегию давления на США через Алжир?
— Уважаемая! Они сами всё раскрыли и обставили кучей дурацких предположений. Я только выдернул их избранные фразы и сложил в благоприятную для Корпорации форму. Рад, что вам понравилось.
— Фак! А что вы наплели про координаты точки пуска? Этого система не умеет!
Она напоминает мне транссексуала. Или трансвестита. Внешность женская, а логика примитивно-линейная, того же образца, что зашита в человекоподобных самцов на генетическом уровне.
— Леди, не нужно мне приписывать слова, которые я не говорил, тем более — критиковать за эти слова. Наша система ПРО видит арабскую ракету раньше, чем компьютеры «Железного Купола», правильно? Значит — ближе к точке старта. Следовательно, гипотетическая зона запуска меньшей площади, чем способны определить евреи. Вывод — «Африканский ответ» позволяет с повышенной точностью засекать место пуска по сравнению с оборудованием ЦАХАЛ. Где я наврал?
Она зависает, как при вопросе репортёра Би-Би-Си о стратегических целях внешней политики Центральной Африки. Знай, детка, это не мужская и не женская логика, а высшая мудрость Сколково. Отвиснув, Мери бежит жаловаться, что за тупого Рус-Ивана ей прислали в помощь. Или в помеху. Благодаря её доносу снова оказываюсь перед сексапильной гурией.
— Первый день на работе и первый корпоративный скандал, мистер Ген?
— Каюсь. Международный авторитет Корпорации поставил выше уязвлённого самолюбия начальницы. Больше такого не повторится.
Рождённая в СССР сегодня одета в чёрное. Оно не ассоциируется ни с похоронной тематикой, ни униформой ортодоксальных евреев. Скорее — с шёлковыми простынями на широкой постели.
Вижу белый бейдж с именем «Элеонора», на пятнистом платье его не было. Наверно, по цвету не подошёл. Фамилия отсутствует. Боюсь, не соответствует изысканному облику. Сократила бы как у меня, в чём проблема?
Её губы, словно карминовые ворота в рай, приходят в движение.
— М-да. На самом деле, наш израильский офис считается техническим, вспомогательным. До последнего времени никто не предполагал, что здесь заварится каша с ракетами. Думали обойтись местными дарованиями.
Разнос откладывается? Смотрю преданными глазами лабрадора, увидевшего мясную косточку в руках хозяина. В Сколково этот взгляд часами репетировал перед зеркалом.
— Пока сосредоточьтесь на текущей аналитике. Ждём международную реакцию на действия США в Средиземном море и ваше смелое выступление. Там вернёмся к вопросу о назначении.
— Спасибо, леди!
На мне роскошный форменный пиджак. У него, по крайней мере, нет предательских подмышечных пятен, что вселяет толику уверенности. Гурия улыбается, на прощание протягивает руку. Пожимаю её нежно, едва-едва, хоть и знаю — даме приходилось рубить дрова в лагере беженцев.
— Внешность сделают. Мозги не добавишь.
Расцветаю. Да что там — от такого комплимента растекаюсь как желе на солнце. Инка, если у тебя есть хоть капля интуиции, кричи благим матом!
Нравится мне эта работа, даже вблизи, когда уже начал ей заниматься. А если ещё поближе?
Прелюдия четвёртая
Стоило бежать из СССР, чтобы попасть в социалистическую страну, причём — нищую? Президент Алжира Хуари Бумедьен выклянчил у Москвы и бывшей метрополии кучу денег на строительство множества государственных предприятий. Плановая экономика заработала ещё хуже, чем в Советском Союзе, самодостаточномблагодаря огромным размерам. Свободный рынок не подчиняется социалистическим планам. Из-за проблем со сбытом промышленные гиганты несли убытки, уровень жизни в Алжире остался плачевным.
Мадам Жоли переправила Виктора каналом, по которому эмигранты из социалистического рая просачивались во Францию, мало кто ехал в обратном направлении. Вместо математики беглец был пристроен в авторемонтную мастерскую. Пригодились не интегралы, а тренировки по борьбе: таскать агрегаты грузовиков физически тяжелее, чем выписывать формулы.
Худосочные арабские механики его сразу невзлюбили. С работой трудно, у каждого есть брат или племянник, без дела болтающийся, а тут приехал какой-то неверный и место занял, толком не знает, с какой стороны гаечный ключ держать.