Только свернув с дороги, он понял, что дело дрянь: дорога никуда не шла, и машину можно было утопить в любом месте. Значит, дальше ехать нельзя. Остановив машину, он попытался замаскировать ее, но бросил эти безуспешные попытки. Попытался продвинуться вперед… едва успел отдернуть ногу, невидима и жадная песчаная трясина отпустила ногу с сожалеющим чавканьем.
Ему ничего не оставалось, как занять позицию на единственной господствующей над местностью точке — на крыше своего пикапа. Так — он мог простреливать всю дорогу и часть населенного пункта. Пробираясь на любую другую позицию он терял минут десять. И засвечивал себя…
Хорошо, что на крыше был багажник — жесткая и надежная точка опоры. Этерли — расчехлил снайперскую винтовку Драгунова, зарядил ее и залег, накрывшись снайперской маскировочной накидкой…
А вот у Боряна — к этому времени уже глубоко и конкретно «играло очко».
Дело в том, что он никогда не участвовал непосредственно в «острых акциях». Да, была молодость — где-то там, далеко, настолько далеко и настолько давно, что это казалось нереальным. В этой молодости — было пиво из горла по кругу, были девчонки, которые давали просто так, по любви, а не за деньги, были жестокие драки, где один за всех и все за одного… и как то в этом, кажущемся теперь таким нереальным мире не было места деньгам. Нет, деньги конечно были — они рэкетировали первые свои ларьки и, буквально ошалев от первых, свалившихся как снег на голову денег прогуливали их в кафе с романтически-унылым названием «Встреча». Ликер «Амаретто» и спирт «Рояль» с высыпанными в бутылку пакетиками сухого сока Зуко или Инвайт — вот были времена, а? И всем им — было тогда по двадцать лет. Теперь — если ему нужна была женщина он ее просто покупал — а продавались в наши подлые времена все, вопрос в цене. Если надо было денег — он их зарабатывал, торгуя чем нельзя или мутя какую-нибудь аферу. Если надо было с кем-то разобраться — он кого-нибудь нанимал. И он уже не был готов рисковать… ничем не готов, тем более своей драгоценной жизнью. Те времена, когда они лихо ввязывались в драку, не думая о последствиях — ушли навсегда, оставив за собой черный гранит на кладбищах, с чеканными цифрами, в которую уложилась короткая и лихая жизнь тех кому не повезло — и находящая временами щемящая тоска и озверение — у тех, кто успел уехать. Сейчас они жили — кто в тихих и скучных городках Европы, кто в Израиле, кто в Латинской Америке, проигравшие солдаты социальной войны девяностых, и чего-то, непонятно чего ждали. И он — был из самых успешных, тех кто нашел место в жизни, устроился — теперь уде в криминальной иерархии новой страны. Вот только — дьявол всегда приходит за товаром. И он — принимает самые разные обличья.
Он согласился поехать в Ирак. В конце — концов — какого черта, если брать цифры, и например, вычислить такой необычный коэффициент как количество взорванных шахидами на душу населения — то в Ираке было не менее безопасно, чем в Израиле. Туда летали самолеты, в том числе и Эль-Аль, туда отправляли продукты питания в обмен на нефть и газ, а в последнее время Ирак и сам стал кое-чем торговать, туда даже ездили отдыхать любители экзотического и экстремального туризма. Страна как страна — просто тут есть проблемы с терроризмом, и они кстати решаются. Он нашел людей, которых оплатил не он, привычно отщипнул половину от полученного на оплату их услуг — после такого он конечно должен был лететь, откат — это альфа и омега всего, суть жизни «хомо постсоветикус», ни одна сумма — не должна была проходить, без своего куска. Ему показали фото его старого приятеля, сказали, какими делами он теперь занимается, попросили встретиться — почему бы не встретиться. Тем более, что и его приятель — наверняка такой же, занимается тем же самым и живет по тем же принципам. Почему бы и не договориться. Кто же знал, что корефан теперь — ломом подпоясанный. А в этом деле — смерть на каждом шагу…
Но когда получилось так, что он теперь был не главным — причем на место его поставили самым хамским, наглядным и болезненным способом — он понял, что надо дергать. Дергать и хрен с ними, с бабками. Даже если придется отдать — все равно, наживем еще. Наживем, накрысим, выдернем, вытащим. Он еще не до конца осознал, что вступил… точнее вляпался в игру, где деньги являются средством, а не целью. В такой игре — он был обречен.
Они ехали на юг в сторону Басры. На постах — их пропускали благодаря удостоверениям этих… не знаю, кого. Он не знал, настоящие эти ксивы или поддельные — но их было достаточно. Один из этих — сверялся с коммуникатором, где был забит маршрут.