Выбрать главу

Затем, во времена, которые назывались двадцатым веком, появились люди, которых звали Гитлер, Сталин, Пол Пот. Они придумали лагеря смерти, скорее фабрики, занимавшиеся только одним делом — там убивали людей миллионами.

Подумай только — фабрики смерти!

— Может древним угрожало перенаселение?

Синклер скривил губы в горькой усмешке.

— Из тебя никогда не вышел бы деспот двадцатого века. Ты слишком прагматичен. Нет, эти люди убивали по этническому признаку. — Стаффа непонимающе смотрел на сына, и Синклер объяснил, — Это все равно, как если бы ты стал убивать людей с Рипариоса только потому, что они — с Рипариоса, даже если и живут на Эштане.

— Но почему? Какая разница, где кто родился?

— Я же говорю, тебе никогда бы не стать тираном в те времена. Даже будучи Звездным Мясником тебя интересовали только завоевания, причем как можно более эффективные. Убийства как таковые — не по твоей части. Ты не стал бы строить лагеря смерти.

— Не ищи мне оправданий, Синклер. Все, что ты сказал, только подтверждает, что мне нельзя оставлять след в истории.

— Ты — не чудовище, — тихо проговорил Синклер.

— Я пришел сообщить тебе о Никлосе. Он мертв.

Синклер вопросительно посмотрел на отца.

— Седди, особенно те из них, — объяснил Стаффа, — которые занимают высокое положение, всегда имеют при себе средство, позволяющее покончить с собой.

Никлос однажды уже пытался это сделать, но тогда Скайла дала ему слишком большую дозу наркотика, и у него не получилось. Теперь Капитан Седди сумел воспользоваться фальшивым зубом. Это моя вина, мне следовало помнить о традициях Ордена.

— Кайлла, наверняка, не забывала, — покачал головой Синклер.

— Думаю, у Никлоса просто не хватило смелости встретиться с Магистром Дон и посмотреть ей в глаза. Ты не должен винить себя в его смерти. Никлос сам принял решение, и, если подумать, жизнь человека — это единственное, чем он может распоряжаться. Капитан Седди принял единственно правильное в данном случае решение.

Синклер помолчал и спросил.

— Есть новости от Скайлы?

Стаффа явно был рад переменить тему.

— Райста подобрала ее яхту, — ответил он. — «Гитон» направляется на Итреату и прибудет туда раньше, чем мы. Со Скайлой все в порядке, с ее помощницей тоже. Девушку зовут Ларк, она — дочь Администратора Тергуза. Мак по-прежнему в криостасисе. Его состояние остается неизменным.

Синклер подобрал со стола кубик с информацией и подбросил его в воздух. С невозмутимым видом подбрасывал, ловил и снова подбрасывал, долго не решаясь задать щекотливый вопрос.

— А что ты собираешься делать с Крислой, отец?

Стаффа подошел к креслу, уселся в него и обронил, глядя на голограмму с тарганским пейзажем.

— А что бы ты предложил, Синклер? Публичную казнь? Электрошок? Мне еще очень нравилось сдирание кожи. Жертвы громко кричат, когда видят, на что в действительности похожи их мышцы, а кровь выходит из них капля за каплей.

— Я думал, что ты не любишь Никлоса. Почему ты так расстроен?

— Я действительно не любил Капитана Седди, но он оставил мне послание, которое разбередило старые раны. Это пройдет, и я снова буду в порядке. В конце концов, что значит еще один мертвец? Но мы говорили о Маке и Крисле. Что с ними делать?

— Продолжай. — Синклер внимательно посмотрел на Стаффу.

— Я уже отправил указания медицинскому персоналу на Итреате. Они будут обращаться с Маком, как с персоной королевской крови и сделают все возможное, чтобы поставить его на ноги. Он будет как новенький и даже лучше.

— А Крисла?

— Почему это так тебя интересует?

— Видишь ли Стаффа, Бен Мак Рудер — один из самых близких для меня во всей Вселенной людей. Он и моя мать — любовники. Они счастливы друг с другом, и хотят получить свой шанс. Я собираюсь проследить, чтобы они его получили.

Должен ли я призвать свои войска, чтобы обеспечить их безопасность?

Верховный Главнокомандующий сложил руки на животе, сцепив пальцы.

— Они свободны, Синклер. Я уже говорил тебе о том, какие чувства испытываю к Крисле. Я не собираюсь мешать ни ей, ни Маку Рудеру. Можешь считать это моим благословением их любви.

— Даже так? И никакой уязвленной гордости?

— Да нет. Ничего, кроме грусти. Судьба забрала у меня жену, и тут уж ничего не поделаешь. Мы должны жить в настоящем, а не в прошлом.