Скайла толкнула дверь лазарета и вошла внутрь. Госпиталь «Гитона» отличался традиционным риганским аскетизмом. Ряды медицинских аппаратов, их было достаточно для того, чтобы уложить треть экипажа, стояли вдоль стен подобные раскрытым пастям хищных животных. В некоторые агрегаты человека можно было поместить полностью. Они были предназначены для наиболее серьезных травм.
Последний аппарат сверкал молочно-белым светом. Крышка его была закрыта.
Рядом, устало склонив голову, сидела Крисла Мэри Аттенасио. Глаза ее были прикрыты, а рука покоилась на выпуклой поверхности прозрачного тектита.
Скайла подходила все ближе и ближе, пока не услышала, что Крисла что-то шепчет. Она остановилась, не решаясь двигаться дальше. ОСТАВЬ КРИСЛУ В ПОКОЕ!
СЕЙЧАС НЕ ВРЕМЯ!
Скайла сжала зубы и повернулась, чтобы уйти.
— Могу я тебе чем-нибудь помочь, Скайла? — прозвучал у нее за спиной теплый контральто.
— Я не хотела беспокоить тебя, извини, Крисла. Мое дело может подождать.
Крисла встала и посмотрела Скайле в лицо, не переставая пальцами поглаживать корпус агрегата.
— Ничего. Я уже достаточно давно здесь.
Подойдя ближе, Скайла увидела темные круги у нее под глазами.
— Ты проводишь здесь все свободное время?
Крисла пожала плечами.
— Я — психолог, врач. Мне прекрасно известно, что Мак не слышит меня, что никакой сверхъестественной телепатии не бывает. И в то же время я, как многие люди, хочу верить, что молитва и присутствие рядом любящего человека каким-то образом передаются к больному. Гематому удалили. Стаффа вызвал на Итреату величайших светил медицинской науки. Через полгода не будет даже заметно, что Мак был тяжело ранен.
— С ним все будет в порядке, — сказала Скайла, пытаясь подбодрить Крислу.
— Мы все переживаем за него.
— Спасибо, Скайла. И все равно я не перестаю беспокоиться. Когда Мак сломал шею, осколки позвонков нанесли опасные повреждения спинному мозгу.
— Наши медики справятся.
Крисла попыталась бодро улыбнуться, но улыбка получилась у нее весьма неубедительной.
— Что я могу сделать для тебя, Скайла? — повторила она свой вопрос. — Это неважно. Оставайся и побудь с Маком Рудером.
Крисла пристально посмотрела на нее и заметила.
— Ты хотела поговорить со мной. Об Арте и Или Такка… или еще что-нибудь?
— О тебе и обо мне, Крисла.
В янтарных глазах блеснуло понимание.
— На «Гитоне» есть смотровой отсек.
Скайла кивнула в сторону медицинского агрегата.
— Мы можем поговорить здесь, если хочешь.
— Спасибо, не предпочла бы побеседовать в другом месте.
Крисла направилась к выходу из лазарета. Последовавшая за ней Скайла обратила внимание на то, какой усталой та выглядит. Они повернули направо, затем налево и оказались в смотровом отсеке. За прозрачной тектитовой поверхностью простиралась мрачная мутноватая чернота нулевой сингулярности.
Крисла опустилась в одно из кресел и обхватила колени руками. Улыбнулась Скайле и спросила.
— Как дела у Ларк?
Скайла механически щелкала переключателями интерферометра, не сводя глаз с иллюминатора.
— Когда я уходила, она спала. Ларк пришлось нелегко. Она дождалась, пока останется одна и только тогда от души выплакалась.
— Она очень старается выглядеть храброй. Для тебя.
— Для чего? Она справляется лучше, чем я!
— Не думаю. Ларк хочет произвести впечатление именно на тебя, ловит каждое твое слово. Она даже пытается копировать твою походку. Девушка молится на тебя, Скайла.
— Ты уверена? МОЛИТСЯ на меня?
— Разве плохо, когда тобой восхищаются, когда тебя боготворят? Не удивляйся, а пойми: девочка лезет из кожи вон, чтобы заслужить твое одобрение.
Я думаю, тебя должно это радовать.
Скайла покачала головой.
— Ты поражаешь меня, Крисла. В госпитале ты выглядела усталой и замученной. Как у тебя хватает сил вникать в чьи-то еще проблемы?
Крисла тихо рассмеялась, глядя в черноту нулевого пространства.
— Во многом мне помогает профессия — я ведь психолог.
Остальному я научилась, когда была пленницей Претора. Эти двадцать лет дали мне хороший урок. Чтобы избежать скуки, я проводила время в мечтах о том, что буду делать, когда вырвусь на свободу. Делать не только для себя, но и для других.