Вытерся полотенцем, усердно поелозил щеткой по зубам, благо тюбик «Колгейта» мы привезли из заграничной поездки. Натянул брюки и майку и вышел в коридор. Из кухни уже доносился умопомрачительный запах жареных котлет.
— Леша, заходи, — махнул мне рукой Иван Дмитриевич, сидящий у входа. Рядом с ним примостился на табуретке Вася. Вид у парня был какой-то помятый, глаза красные. Возле плиты суетилась оперативница в переднике. На конфорке аппетитно шкварчала, разбрызгивая горячие капли масла и стреляя клубами пара, последняя порция котлет с золотистой коричневой корочкой. Рядом на большой тарелке, они были выложены небольшой горкой, от которой по всему помещению витал аромат сочного мяса.
— Привет всей честной компании, — весело поздоровался я, ввалившись на кухню. — А где Сергей Иванович?
— Сегодня ранним утром позвонили, за ним приехала машина, — ответила Алла, переворачивая вилкой котлеты. — Сергей Иванович сказал, скорее всего, после обеда приедет, а может вообще поздно вечером. Дал команду, не терять бдительности, сидеть на месте и ждать дальнейших указаний.
— Понятно, — вздохнул я. — Он работает. А мы сидим здесь без дела.
— Не переживай, Леша, на твой век дел ещё хватит, — усмехнулся Березин. — Куда ты торопишься? Тебе они ещё надоесть успеют.
— Да я и не переживаю. Просто мог быть полезным, особенно сейчас.
— Так, полезный, — Алла поставила передо мною тарелку с макаронами и котлетой. — Ешь, давай.
— Спасибо, — я вяло поковырял вилкой котлету. Настроение с самого пробуждения не улучшилось и есть особого желания, не было. Кинул кусочек в рот, затем ещё один, наколол на вилку несколько макаронин, прожевал их и отодвинул тарелку.
— Что-то не хочется.
— Невкусно? — в голосе женщины прозвучали нотки обиды.
— Очень вкусно, — поспешил заверить я. — Просто сегодня какое-то непонятное состояние. Ни аппетита, ни настроения нет.
— Ты хотя бы чайку с нами попей, горячего, — предложил Вася. — Глядишь, и настроение поднимется.
— Спасибо, что-то не хочется, — я встал, отодвигая табуретку. — Пойду в гостиную, телевизор посмотрю.
Через пять минут в гостиной затрезвонил телефон. Алла принимала душ, и к аппарату подошёл Вася.
— Да, понял, хорошо, — сказал он.
Я оторвался от телевизора. Из своей комнаты вышел Иван Дмитриевич.
— Капитан звонил?
— Он, — кивнул Вася. — Сказал, срочно уезжать отсюда. Пересидеть день в области, в вашем доме или любом другом месте.
Парень подошел к двери ванной и постучал.
— Ну что там такое? — раздался недовольный голос оперативницы.
— Алла, выходи, капитан звонил. Сказал срочно уезжать отсюда.
Спустя минуту дверь ванной открылась и в коридоре появилась Алла в халатике и тюрбане из полотенца, намотанном на волосы.
— В чём дело? — недовольно спросила она. — Почему уезжать?
— Так Сергей Иванович сказал, — развел руки Вася. — Он не пояснил, почему. Дал на сборы двадцать минут, и сказал, чтобы в течение этого времени покинули квартиру. Сказал, чтобы уехали из Москвы, и отсиделись денек в области у Дмитриевича в доме.
— Да? — недоверчиво спросила женщина, стянула с головы полотенце и тряхнула влажными волосами. — Тогда собирайте вещи. А я — сушить волосы.
Она удалилась на кухню, а мы пошли собирать вещи и одеваться. Вася убежал прогревать стоящую недалеко от дома белую «ниву».
Через двадцать минут мы уже сидели в белой «Ниве». За рулем Вася. Рядом — Алла. Мы с Иваном Дмитриевичем на заднем сиденье. В окне мелькали заснеженные московские улочки, остановки и тонкий ручеек людей идущих на работу и по своим делам. Пробегали мимо веселые стайки ребятишек с портфелями, проходили компании студентов, спешащих в учебные заведения, парочки пенсионеров с сумками и авоськами, смотревшимися зимой немного экзотично.
Спустя полчаса многоэтажки сменили укутанные снегом безлюдные поля в окружении черных деревьев.
— Чего-то мне спать охота, аааа, — зевнул Иван Дмитриевич, сомкнул глаза и уронил голову на грудь. Алла как кукла лежала, безжизненно раскинувшись на переднем сиденье. Только голова чуть качалась в такт движению машины.
Вася кинул короткий взгляд на деда и затормозил, приткнувшись к обочине. Беспокойство в душе нарастало, как снежный ком, катящийся с горной вершины. Чувство тревоги внутри вопило оглушительной сиреной. Моя рука рванулась в карман куртки, где лежал верный «дерринжер». До ТТ в сумке, к сожалению, не добраться.