— Я поняла, — улыбнулась «мамаша». — Не волнуйся, Уолтер, не отпущу.
— Отлично, — сухо кивнул «папаша». — До шести вы свободны. В восемнадцать ноль-ноль быть в номере. Обсудим, как будем проводить время в Гамбурге.
— Слушаюсь, сэр, — Василий, уже скинувший куртку, вытянулся в струнку, отдал честь и упал спиной на мягкую перину. — Выполним ваш приказ в точности, как в армии Её Величества.
— Виктор, свинья такая, — рассвирепела «мамаша», — быстро встань с кровати. Ты даже не разделся толком, а уже валяешься на чистом одеяле. Бери пример с Артура. Он младше тебя, но судя по манерам, намного старше.
— Простите, мамми, — Вася вскочил и скорчил покаянную рожицу. — Готов искупить свою вину и некоторое время побыть вашим пажом. Где-то здесь должен быть бар. Налить вам бренди, королева? Оно поможет вам расслабиться и забыть о моем досадном проступке. Скажите мне да, и я сразу же займусь его поисками.
— Ты неисправим, — фыркнула миссис Барлоу. — Как был шутом, так и остался.
— Ладно, вы тут устраивайтесь, а мне уже пора, — капитан ещё раз глянул на часы, и вышел из номера.
— Дяденька, вы обещали жвачку дать. Импортную, — девятилетняя девочка, в запорошенном снегом сером пальто и вязаной шапочке вопросительно глянула на худощавого мужчину лет сорока с лишним, похожего на школьного учителя.
— Да, да, конечно, — лихорадочно забормотал мужчина, бросая на пол потертый кожаный портфель и закрывая дверь. — Сейчас найду, а ты пока пальтишко скидывай, проходи в комнату, не стой на пороге.
Руки маньяка дрожали от предвкушения, в глазах появился масляный блеск, лицо стало хищным, на губах с капельками слюны играла злобная торжествующая улыбка. Ещё пару секунд назад перед ребенком стоял благообразный пожилой мужчина, а сейчас торжествующе скалилось животное, в котором не было ничего человеческого.
Девочка повесила пальто на крючок вешалки у входа, повернулась, увидела похотливую физиономию маньяка, побледнела и отшатнулась.
— Я… я, наверно, пойду. Не надо никакой жвачки, дяденька, отпустите меня, пожалуйста, — еле слышно попросила она дрожащим голосом.
Куда же ты пойдешь, пигалица? — ухмыльнулся маньяк. — Всё уже. Пришла.
Потная ладонь запечатала рот ребенка, крепкие пальцы обхватили горло, маньяк, хрипло дыша, повалился на девочку, опрокидывая её на дощатый пол.
Девчонка мычала, тщедушное маленькое тельце билось и пыталось вывернуться, но выбраться из-под насевшего сверху сорокалетнего мужика было невозможно.
Чикатило, зажимая одной рукой рот девочки, второй подтянул к себе портфель. Щелкнули замки, и ладонь маньяка, откинув крышку, устремилась вовнутрь. Убийца радостно оскалился, нащупав искомое. Его рука вылезла из портфеля. В тусклом свете лампы блеснуло широкое лезвие кухонного ножа. Ребенок замычал, округлил глаза от ужаса, и неистово забился, пытаясь освободиться от навалившегося нелюдя.
Пушечный удар обрушился на дверь неожиданно. Деревянное полотно треснуло, брызнув щепками у замочной скважины, и с грохотом влепилось в стену.
Взметнувшаяся рука с ножом замерла. Перетрусивший маньяк инстинктивно сжал голову в плечи. Штаны Чикатило подозрительно намокли в районе ширинки. Он начал разворачиваться, но было поздно. Крепкая рука в черной перчатке, перехватила запястье с ножом, деревянная дубинка тюкнула по макушке серийного убийцы. Чикатило бесформенным кулем повалился на трясущуюся от шока девочку, но неожиданный спаситель резко отбросил его в сторону, не давая упасть на ребенка. Мужчина небрежным движением сапога, отбросил нож, отправив его под тумбочку.
Затем протянул девочке руку, помогая встать. Перепуганный ребенок замотал головой, отполз в сторону, и встал, опираясь на руки.
— Девочка, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросил мужчина. Мохеровый шарф скрывал нижнюю часть лица, из-под надвинутой на лоб ушанки блестели спокойные, внимательные глаза.
— Д. да, — всхлипнул ребенок. Малышка начинала отходить от шока и в любой момент могла разрыдаться.
— Дяденька, а вы меня отпустите? — запинаясь, уточнила она.
— Конечно, отпущу, — пробасил незнакомец. — Ты далеко живешь? До дома сама-то доберешься?
— Д… доберусь, — кивнула девочка, всеми силами стараясь не сорваться в истерику. — Здесь недалеко, минут двадцать идти.