— Ваш подчиненный не ввел вас в курс дела?
— Отвечайте на вопрос.
— Если кратко то — деньги. Пятьдесят тысяч долларов.
ЦРУшник отпихивает от себя ксерокопию расписки. Борн едва успевает подхватить ее на краю стола, не дать упасть.
— Мистер… Худяков. Или как вас там… В чем смысл вашего визита, скажите честно?
— Я же сказал — деньги.
— Перестаньте. Я что, по-вашему — идиот? Я выгляжу как идиот? Я действую как идиот?
— Отнюдь, сэр.
— Тогда почему русская разведка видит во мне идиота? Я что, похож на типа, который готов заплатить пятьдесят штук вот за эту херню?
— Я не работаю на русскую разведку — твердо говорю я
— Да что вы говорите… А на кого, собственно вы работаете? То, что вы работаете на себя самого — это мы уже знаем. Про ваши махинации с золотом, с изъятыми ценностями — мы тоже знаем.
— При чем тут это? Речь про другое.
— Речь про то, что вы пришли сюда и делаете из меня идиота. Я не знаю, почему вы так решили, но передайте господину Черняхову, что с меня причитается. Это уже сверх предела.
— Сверх предела это будет, когда выйдет статья в Нью-Йорк Таймс.
ЦРУшник поднялся. Поманил пальцем сотрудника ДСС, который стоял на входе, баюкая на груди автомат
— Мистер Худяков нас покидает — заявил ЦРУшник — и прямо сейчас. Проследите, чтобы мистер Худяков был внесен в список нежелательных посетителей.
— Да, сэр.
— Вы об этом пожалеете! — заявил я, вставая
ЦРУшник — ничего не отвечая, уходит
Сопровождаемый агентом, иду в обратный путь. Стараясь не улыбаться — надеюсь, получается.
Не поняли? Да я только что поимел этих идиотов так, как и рассчитывал. Джейк Барски не мог работать один, у него были люди в посольстве — а может быть, все это и шло через посольство, просто для передачи информации выбрали военного, чтобы лишний раз запутать следы. Нет никаких сомнений в том, что информация об обнаглевшем русском, посетившем посольство и требовавшем пятьдесят тысяч долларов — разойдется по всему посольству и всей станции ЦРУ. И имя Барски — тоже будет названо. И те, кто работал с Барски — или те, на кого работал Барски — решат, что я ищу оборванный контакт с ними. И скорее всего — хотя бы во имя самосохранения — они решат выйти на меня, и как можно быстрее. Потому что следующий раз — я могу назвать и другие мои связи, которые связывали меня с Барски. А насчет той информации, которую я сообщил — в лучшем случае сделают запрос, проведут проверку и ничего не найдут. Сочтут, что я лжец и закроют дело.
Так что, дело — сделано. Это американцы — просвистели ситуацию вглухую, даже не попытались ни в чем разобраться. Не попытались установить мою потенциальную ценность, не попытались завербовать меня, хотя бы и не за пятьдесят тысяч долларов. Кретины, что тут скажешь. Потому они Бен Ладена и искали годами и так и не нашли…
Агент выводит меня за забор.
— Сэр, полагаю, вам лучше держаться отсюда подальше — напутствует он меня
— Да пошли вы все! — раздраженно отвечаю я
И гордо удаляюсь.
Вольво — стоит в теньке. Водила, кажется, заснул — совсем мышей не ловят. Иногда думаю — хорошо водиле, сиди и баранку крути. Пока не взорвут. Хотя если водилу взорвут — то и пассажиров по идее тоже.
Сажусь в машину
— Давай, просыпайся. Поехали…
Голова водителя валится на бок. Я толкаю дверь… только ноги почему-то не слушаются.
Приплыли…
Где-то в Ираке
Точное время неизвестно
Проснулся я от своего богатырского сна в какой-то комнате. Сначала не понял, где я и какого вообще черта делается… только потом начал соображать… даже не вспоминая. И мысли такие, что смертным ужасом окатило…
В плен я попадать не собирался. Категорически. Нет, я не носил с собой гранату или пояс шахида большую часть времени — но при мне всегда было оружие. Всегда, и хоть какое-то. Обычно я носил ЧеЗет, иногда заменяя его небольшим, толстым Глоком — но еще у меня была Беретта-Пико, миниатюрный и крайне удобный пистолет, который можно было спрятать где угодно, хоть в трусах, простите. Пистолет этот я купил уже здесь, тупо заказал на рынке Шурджа у тех, кто занимается этим делом — и мне привезли этот пистолет. Это последний шанс, хотя бы для того, чтобы застрелиться. Живым к ваххабитам мне попадать нельзя — и никому из русских тоже нельзя. После наших действий в Сирии, здесь, в Ираке, на Кавказе, после выхода американцев из Афганистана мы стали для исламистов врагом номер один. Нас либо любят либо ненавидят, третьего не дано. Некоторые лидеры салафитских группировок — поклялись уничтожить русских до последнего человека, были даже такие фетвы. Так что русских в плену не ждет ничего хорошего — скорее всего, ждет смерть после чудовищных пыток. В Ираке — в последнее время перешли от обезглавливания к сожжению заживо. Поливают бензином, а чаще соляркой — и поджигают связанным. Так что лучше…