— Ну и что?
— У американского посольства.
— А прикинь, я приду туда еще раз, и вот все, о чем ты тут мне втирал — им вывалю. Прикинь, что будет. Американцы вам — только так ата-та сделают, потом на ж… не сядете.
— Ты мне это зачем говоришь?
— Просто так. Чтобы проникся. Впрочем, ваши разборки с американцами — ваше дело. Ты зачем на меня то вышел, да еще и так? Ты хоть соображаешь, что мне не поверят только по одной простой причине — что так не бывает. Ни ты, ни я — совершенно неподходящие фигуры для такого рода переговоров.
— Мы все понимаем. Но тебя выбрали по одной простой причине — у тебя есть выход наверх. Безопасный выход.
— Окстись, родной. Я в партии Единая Россия не состою, какой выход?
В партии Единая Россия я не состоял никогда и не состою. И не собираюсь состоять ни в одной из партий, которые там наклепает себе власть. Потому что партии эти — прибежище слабаков. Тех, кому для того, чтобы пробиться к кормушке — нужен партбилет. А я и без него пробьюсь. Но это не значит, что я ненавижу Россию, хочу уехать, или буду делать что-то во вред… или хотя бы для того, чтобы сменить «этувласть». Во первых — хватает у меня дел и без этого. Во-вторых — чтобы на месте этого появилось нечто другое — нужно, чтобы мы повзрослели, и государство, и народ, родившийся в кровавом семнадцатом году на трупе великой Империи. А торопить события — это все равно, что делать аборт, желая побыстрее увидеть ребенка.
— Такой. Ты в близких с Головиным, верно?
Верно. Генерал-лейтенант госбезопасности Дмитрий Петрович Головин — главный советник генерала Рафиката, и одновременно — главный по всем антитеррористическим действиям, которые мы проводим в этой стране с ведома иракцев или без ведома. На него у меня и в самом деле есть выходы — и водочные и денежные. В этом, кстати, нет ничего плохого — по сути, мы наемники. А значит, наша война должна питать сама себя. Важно знать край. Например, если я узнаю, что кто-то вымогает деньги у иракцев или тем паче взял деньги у боевиков — я сам с большим удовольствием и осознанием долга устрою ему несчастный случай. Но деньги, отнятые у боевиков — законный наш трофей, наш и иракских товарищей.
— В каких близких? Ну, водку привожу, хлеб черный. Селедочку. И что с того? Ты же знаешь, какое у нас начальство. Подай — принеси — пошел вон.
Борек кривится
— Помню. Но выхода у тебя нет — придется пробиться.
— Отдай СВР. Это их хлеб.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что в СВР сидит американский агент. На самом верху.
О как…
Интересно, почему я не удивлен? Хотя — после предательства, и побега Потеева — тут нечему удивляться. Отец — Герой Советского Союза, а сын — изменник Родины. Здорово просто. Мы и американцы заигрались в эти игры, вербуя и перевербовывая друг друга. Хотя, если так вдуматься, это не более чем способ оправдать собственное существование. Не более того.
ЦРУ в последнее время сильно перестроилось. Оно уже не работает по России, почти не работает, отдав все на откуп многочисленным организациям и фондам, которые всегда знают как надо, и которые, по совокупости деяний, так сказать, опаснее любого ЦРУ. ЦРУ расширило и усилило SAD, дивизион специальной активности, приняв туда бывших морских котиков, Дельту и морскую пехоту. ЦРУ научилось играть в игры на загаженных улочках пакистанских городов. Плохо, совсем не так, как играем мы[46] — но научалось. А чем занимается СВР — кто-нибудь интересовался последнее время?
Чем? А я скажу. Обслуживанием зарубежных счетов, оффшоров и инвестиций — хотя об этом никто не скажет. Составлением докладов на основе информации из местных газет и Интернета. И засылкой агентов — пользы от которых ноль целых и хрен десятых.
Эти агенты больше не имеют смысла… США, Западная Европа… даже Китай. Интернет открыт, это безбрежное море информации, только нужно уметь черпать из него. Если раньше за то, чтобы достать фото нового танка люди жизнями рисковали — то теперь его фото с испытаний выложит в Интернет какой-нибудь доброхот-споттер,[47] и десятки любителей и профессионалов снабдят это фото самыми подробными мнениями и комментариями. Зато, если так посмотреть — русские практически единственная нация вообще, не только крупная — а единственная вообще, у которой в Вашингтоне нет собственного лобби. Вообще никакого. Армянское лобби — одно из самых сильных, при том что такое Армения по сравнению с Россией? Но у них есть лобби, и они реально влияют на принятие решений, фактически живут за счет американской помощи, текущей в страну потоком. А у нас лобби нет, и информация — смысла не имеет никакого. Во всей Америке — нет ни одного русского мэра, сенатора, конгрессмена, губернатора. То же самое и в других странах. Это не говоря уж о том, что сейчас выкрасть архитектуру какого-нибудь новейшего чипа — важнее, чем выкрасть чертежи новейшей атомной подлодки: подлодка даст только расхода, а чип — работу десяткам тысяч людей. Но СВР этого не делает. Она вообще ничего полезного не делает.
46
Автор не занимается квасным патриотизмом, он просто констатирует факт. Русские, по совокупности взглядов на жизнь, морально-волевых качеств, выживаемости и приспособляемости к агрессивной среде — неизмеримо лучше подходят для шпионажа где угодно. Иллюстрацией этого служит хотя бы то, что не известно ни одного случая, когда американцы не завербовали кого-то — а эффективно внедрили во враждебную среду своего человека под видом местного. Ни когда был СССР — а ПГУ КГБ внедрял таких агентов — нелегалов десятками, если не сотнями. Ни сейчас — истинное сожаление пополам со смехом вызывает небольшой рассказ (документальный) о том, как ЦРУ собиралось кого-то грохнуть в Кабуле, для этого спецназовцы больше недели учились ходить босиком, да так и не научились. Американцы слишком честны и прямы чтобы быть шпионами