— Так пророчества на самом деле не было? — удивился Аррет.
— В мистическом смысле — не было. Их вообще не может быть, будущее зависит от свободной воли каждого из нас, и потому знать его наперед не могут ни люди, ни боги… Пророчество было, если угодно, успешной пропагандистской операцией Ордена. Точнее, изначально это было просто стихотворение, написанное кем-то из Темных после поражения в Рагарнатской битве, бессильная угроза отчаяния, мол, ужо воздастся вам, не в этом году, так в тысячном… А уже несколько столетий спустя этот текст отыскали, взяли на вооружение и стали раскручивать именно в качестве Пророчества.
— И все же — почему ты нам все это не объяснил? — требовательно спросил Эргарт.
— Все по той же причине — пропаганда работает в обе стороны. Она внушала страх Светлым и укрепляла уверенность в победе у вас. Мне это не нравилось — люди должны полагаться на собственные силы, а не на всякую мистическую шелуху — но это повышало наши шансы, а значит, это следовало использовать. Знай вы, что в результате операции мы вовсе не обретем самого могучего союзника из возможных, что Светлые, по сути, лишатся только символа — огня на башне… ну, еше Патриарха, конечно, но у них есть маги, способные его заменить… пошли бы вы с той же решимостью вчетырнадцатером против тысячного гарнизона?
— Кстати, — припомнил Аррет, — что там болтал этот старый хрыч про то, что мы потеряли десятерых из четырнадцати? Он ведь судил лишь по тому, сколько дошло сюда? Он не знал, что Талла осталась в безопасности?
— Нет, — покачал головой Магистр. — Как только поднялась тревога, они проверили помещение для паломников, и уже не магически, а лично. И, как верно заметил Форрог, они были слишком напуганы, чтобы оставлять кого-либо из нас в живых, даже в качестве пленника. Увы, Аррет.
— И это ты тоже просчитал заранее! — гневно воскликнул юноша.
— Конечно, — невозмутимо подтвердил Магистр. — Я знал, что прикрывающий останется вовсе не в безопасности, что его убьют, как только нас все-таки обнаружат — то есть, самое позднее, когда мы будем во внутреннем дворе. И я почувствовал, что Талла менее уверена в себе и в успехе, чем остальные — что делало ее наименее ценным членом отряда. Значит, пожертвовать надо было ей. Ты хочешь сказать, что это было неправильное решение, Аррет?
Юноша стиснул кулаки, несмотря на отозвавшиеся болью раны, и его глаза подозрительно заблестели. Но он все-таки был Темным и сумел совладать с собой.
— Нет, — произнес он полминуты спустя уже спокойным тоном. — Правильное.
— Даже пойди она с нами, у нее было не так много шансов, — успокаивающе добавила Нелия. — Сам видишь, сколько нас осталось.
— Даже если бы мы дошли все — решение Магистра было разумным и, следовательно, правильным, — твердо повторил Аррет, глядя прямо перед собой.
— Что ж, — подытожил глава Ордена, — пора нам выбираться отсюда. Эту тросточку я, пожалуй, прихвачу в качестве сувенира, — добавил он с усмешкой, вскидывая посох на плечо. — Кстати, она поможет нам быстрее восстановить силы.
— А что делать с ним? — Нелия кивнула на Маградага, так и не пошевелившегося с момента своего освобождения.
— Ничего, — пожал плечами Магистр. — Пусть так и сидит здесь. Ему уже давно все равно.
И они двинулись в сторону колодца. Но тут новый голос окликнул их: «Подождите!»
Темные поспешно обернулись. Из сумрака пещеры выступил Лациус. Юноша избавился от загаженной рясы послушника и теперь стучал зубами, оставшись в одном белье.
— Немой заговорил, — констатировал Магистр без особого удивления.
— Это все он… — объяснил молодой человек, ежась и растирая плечи, — он лишил меня языка за то, что я задавал вопросы…
— Узнаю любимую манеру Светлых, — ухмыльнулся Элариус.
— А… это правда, что вы были его любимым учеником?
— Да. А что, не похож?
— Я тоже… — признался Лациус, пританцовывая на месте.
— И он не водил тебя сюда? Что ж, иногда Светлые все же учатся на своих ошибках.
— А ведь парень не сможет сам выбраться отсюда, — обеспокоенно заметила Нелия. — Ловушки-то все еще действуют.
— Мы не можем ему доверять, — мрачно заявил Эргарт.
— Ты-то сам способен учиться на своих ошибках? — спросил Лациуса Магистр. — Не попытаешься выкинуть какую-нибудь глупость на лестнице?
— Нет! В смысле, способен и не выкину. Я понимаю, какого дурака свалял… Можно мне с вами?
Эргарт неодобрительно хмурился, но Магистр, внимательно изучив лицо бывшего пленника, медленно кивнул:
— Похоже, ты не лжешь. Но если что — ты знаешь, насколько наша реакция быстрее твоей… Так и быть, мы проводим тебя до выхода из Башни.
— Нет, я не про то… Я хочу уйти с вами… совсем.
Темные удивленно переглянулись, а юноша торопливо продолжал:
— Я понимаю, вы не верите, я совсем недавно пытался вас убить! Но… я видел и слышал все, что здесь было, все, о чем вы говорили… Про развитие, про познание… И то, как Патриарх с такой легкостью нарушил священную клятву, ударил в спину… это было так… подло, так противоречило всем заветам, которым он учил меня…
— Не хотелось бы, чтобы ты, разочаровавшись в Светлых, принялся идеализировать нас, — заметил Магистр. — Мы тоже считаем вполне допустимым обмануть врага, если это ведет к победе. Правда, у нас практика лучше согласуется с теорией.
— Да… да, наверное, — пробормотал Лациус. — Мне еще многое надо обдумать. Но ведь вы позволите мне думать и задавать вопросы? Вы не станете затыкать мне рот словами про ересь и кощунство?
— Не станем, — Магистр уже не стал скрывать широкую улыбку, — в нашем лексиконе таких слов нет. Так, говоришь, тоже был любимым учеником? На вот, закутайся пока в плащ, коллега.
— Спасибо, — завернувшись в плащ паломника, бывший послушник еще немного попрыгал, согреваясь, и вновь поравнялся с направившимся в сторону выхода главой Ордена. — И вот мой первый вопрос — можно?
— Вопросы не стоит задавать разве что в бою, а в спокойной обстановке они не требуют специального разрешения, — поощрил его Элариус.
— Я видел, что стало с Маградагом… а что с другими Темными богами? Они теперь вернутся?
— После Рагарнатской битвы младшие Темные боги бежали из нашего мира, — объяснил Магистр. — Они обещали вернуться, когда Маградаг вновь призовет их. А поскольку он теперь уже никогда не сделает этого… По правде говоря, я рад такому исходу. В древности Темные боги периодически помогали нам, случалось, правда, и так, что мешали… но лучше, чтобы этот мир целиком принадлежал нам, и ничто не мешало людям выбирать свои пути. Нет, мир без богов мне определенно нравится куда больше.
— А Единый?
— А что Единый? До сих пор его наличие наблюдалось лишь в священных книгах Светлых. Не известен ни один достоверный факт его вмешательства в земную жизнь. И не думаю, что такая ситуация изменится.
— Знаете, Магистр, я тут подумал… — Лациус был поражен внезапным озарением. — Вот вы говорили, что разум не может выжить в пустоте и без общения с себе подобными… Но ведь именно так описывают священные книги начало мироздания! До создания вселенной Единый существовал в абсолютной пустоте… а подобных ему нет и до сих пор, даже среди младших богов — на то он и Единый!
— В самую точку, коллега! — рассмеялся Магистр. — Я не верю в то, что Единый бог, творец всей вселенной, существует. Но если он все же есть — он абсолютно безумен.
2006