Не сомневаюсь, что становление этой самой «корпорации» проходило постепенно, возможно, даже незаметно для ее основных членов, и никогда никаким образом не формализовывалось. Вряд ли можно предположить, что в какой-то момент – например, во время одного из семейных обедов – было принято решение, что с этого дня Татьяна Дьяченко и ее муж Валентин Юмашев начинают принимать активное участие в политических процессах. Нет, конечно. Просто однажды Татьяна Борисовна решила послушать, что там происходит на заседании избирательного штаба у Сосковца, а потом поделилась своими впечатлениями с отцом. А в другой раз Валентин Юмашев пришел в ЛогоВАЗ, чтобы поучаствовать в совещании либеральных министров и олигархов, и тоже, надо думать, отчитался позже перед будущим тестем.
Ясно одно: если бы однажды Борис Ельцин, который был человеком прямым и даже резким, настоятельно попросил членов своей семьи не вмешиваться в государственные дела – ты, любимая дочка, детьми занимайся, а ты, любезный друг, ходи на свой теннис, – то никакой «семьи» никогда бы не возникло. Но Ельцин согласился с вхождением Дьяченко и Юмашева в пул ближайших политических советников, что, вне всякого сомнения, предопределило развитие России на десятилетия вперед. И всё же появление родственников в команде Ельцина в предвыборной кампании 1996 года воспринималось общественностью как один из явных признаков смены политического вектора. Ельцин подводил черту, избавлялся от старой номенклатуры, зачищал пространство для своего второго президентского срока. Между первым и вторым турами он не только назначил генерала Лебедя секретарем Совбеза, но и отправил в отставку министра обороны Павла Грачева, главного неудачника первой чеченской войны и яростного апологета призывной армии.
Сейчас об этом редко вспоминают, но весной 1996 года Борис Ельцин подписал исторический указ, согласно которому с 2000 года российская армия должна была комплектоваться исключительно на контрактной профессиональной основе. Призыв с этого времени полностью отменялся.
(Впрочем, спустя два с половиной года документ этот будет существенно скорректирован. В нем вместо конкретной формулировки «с весны 2000 года» появится другая – «по мере создания необходимых условий». Как мы все прекрасно знаем, «условия» эти не созданы до сих пор.)
Однако одновременно с указом об отмене призыва был подписан не менее сенсационный и даже более актуальный на тот момент указ, согласно которому в горячие точки больше нельзя было направлять призывников срочной службы. Только контрактников. Это была крайне важная инициатива, воспринятая уставшим от чеченской войны обществом с большим воодушевлением.
Впрочем, остановить чеченский конфликт до первого тура Ельцину не удалось, хотя он приложил для этого немало усилий. Двадцать седьмого мая 1996 года Борис Ельцин принял в Кремле делегацию «непризнанной республики Ичкерия» во главе с ее вице-президентом Зелимханом Яндарбиевым. Спустя много лет уже в Лондоне мне о той встрече расскажет участник переговоров Ахмед Закаев: «Там напряженность возникла с первых минут. Видно было, что Ельцину все это крайне не нравится и он очень сильно раздражен. Например, они несколько минут буквально препирались с Яндарбиевым по поводу того, кто и где сядет. Зелимхан хотел во время переговоров находиться напротив Бориса Николаевича, чтобы подчеркнуть свой статус равноправного партнера, а Ельцин долго не соглашался, но потом уступил. Однако подписывать документ не стал. Черномырдин подписал договор о перемирии. А на следующий день он вообще вон какой фокус выкинул!..»
Утром 28 мая, пока чеченская делегация отдыхала на одной из подмосковных правительственных дач, Борис Ельцин вылетел в Моздок, а оттуда, пересев на вертолет, отправился в Грозный. В аэропорту «Северный» Борис Николаевич провел встречу с российскими военнослужащими, поздравил их с победой в чеченской войне, потом возле блокпоста переговорил с заранее отобранной группой местных жителей, объявил им, что подписал договор, останавливающий войну, и улетел в Москву. Всё это время чеченская делегация понятия не имела о президентском визите.
Ахмед Закаев: «Мы когда вечером узнали, шокированы были просто. Зелимхан сразу хотел домой лететь. Говорил, что Ельцин нас оскорбил. Его Мовлади уговорил остаться. Удугов тогда призывал не обращать внимания на фортели Ельцина, потому что у него предвыборная кампания… Тут еще важно понимать, что в российской верхушке далеко не всем хотелось замирения с Чечней. Может, против Ельцина работали, а может, просто воевать хотели дальше, но уже на следующий день в прессе появились сообщения о расколе в чеченском руководстве. Якобы, Басаев был недоволен исходом переговоров, считал, что Яндарбиев прогнулся под Ельцина. Может, кстати, из-за позиции московских силовиков мир тогда долго не продержался».