И она потрясла в воздухе правой кистью.
— Пошли, пошли. — Я уже тянула ее к выходу из кабинета литературы. — А то очередь соберется.
Вообще-то очередь меня сейчас не очень волновала. Важнее было другое. Я почти не сомневалась, что Клим и Тимур тоже побежали в столовую. А значит, я смогу поговорить с Климом.
Но меня снова ждало разочарование. Ни Клима, ни Тимура, ни даже Будки с Винокуром, к моему изумлению, там не оказалось. Были все, кто угодно, кроме них.
— Ты чего, подруга, такая кислая? — осведомилась у меня Зойка, ловко пристроившись к Гальке Поповой и Таньке Мити́чкиной, которым ко времени нашего прибытия как раз удалось оказаться почти во главе длинной очереди.
— Совсем не странная, а нормальная. — Мне не хотелось ничего ей объяснять. Тем более в присутствии Гальки и Таньки.
— Раз нормальная, значит, порядок.
По виду Зойки я поняла, что ее сейчас не волнует мое состояние. Ей хотелось есть, и она прямиком следовала к намеченной цели.
— Значит, так, Танька, — впихнула она в руку Мити́чкиной деньги. — Мне две булочки, Агате — одну, и два апельсиновых сока. А мы пошли столик вам занимать.
И, взяв меня за руку, она двинулась туда, где еще были свободные столики. Заняв один из них, она с довольным видом произнесла:
— Хоть какая-то польза есть от этой Мити́чкиной.
Вот это поражает меня в Зойке сильнее всего. Вроде бы она терпеть не может Таньку и постоянно по сему поводу высказывается, однако отнюдь не ей в глаза. Наоборот, Зойка при любом удобном случае как ни в чем не бывало использует ее. Вот и сейчас, в очереди, спокойно заставила ее для нас еду покупать. А все гадости про Мити́чкину уже много лет подряд вынуждена выслушивать я. Хотя сама против Таньки ничего не имею. Девчонка как девчонка. Не хуже многих других в нашем классе.
— Ну, вот и мы! — Танька и Галька уже притащили подносы с соком, булочками и пирожками. — Молодцы. Очень удачный столик заняли.
— Хвалю за находчивость, — радостно добавила Танька.
— За какую находчивость? — посмотрела на нее Зойка.
— Да вы чего, просто случайно здесь сели? — вытаращилась Галька.
— Совершенно, — подтвердила я. — Столик как столик. Просто один из свободных.
— Э-эх, — с жалостью посмотрела на нас Мити́чкина. — Ну, вы даете, девчонки, неужели еще не в курсе самого главного?
«Самого главного? — пронеслось у меня в голове. — Чего же это я, интересно, не знаю?»
Зойка вообще уже от любопытства ерзала на стуле. И, не моргая, смотрела на Таньку. А Галька тем временем интригующе прошептала:
— Посмотрите вон на тот столик.
Мы проследили за ее взглядом, но ничего особенного не увидели. Там так же дружно жевали, как и за другими столиками.
— И чего? — разочарованно произнесла Зойка.
— Во, глупые! — Мити́чкина подалась вперед. — Видите? Вон тот, черненький. Он из девятого «А». Новенький.
Мы с Зойкой пригляделись внимательнее. Этого мальчика мы и впрямь видели первый раз. Правда, я не увидела в нем ничего примечательного. Воображения явно не захватывал. Зойка, кажется, разделяла мое мнение.
— А по какому поводу, девки, ажиотаж? — ехидно осведомилась она. — Хилый какой-то кекс. Без изюминки.
— Много ты понимаешь, — высокомерно вскинула голову Танька. — Во-первых, он очень даже ничего. И еще на Тома Круза похож.
— Очень похож, — с придыханием подхватила Галька.
— Ха! — воскликнула Зойка. — Том Круз. Нафталин!
— Никакой не нафталин, — надулась Мити́чкина. Видимо, она совсем по-другому относилась к Тому Крузу, чем Зойка. — К тому же, — продолжала она, — у его отца в Москве целая сеть ресторанов.
— Это уже конкретнее, — враз стала серьезной Зойка. По-моему, у нее даже в глазах мелькнул наконец интерес. Теперь она гораздо пристальнее изучала новенького из девятого «А». Затем, переводя взгляд на нас, скорбно изрекла: — Нет, все равно внешне не нравится. Даже несмотря на рестораны. Я от блондинов тащусь. А этот... — Она сморщилась. — Определенно не в моем вкусе. Брюнет.
— Вот и хорошо, — вырвалось у Гальки. По-моему, она уже строила в отношении новенького серьезные планы.
А Мити́чкина гордо объявила:
— Мне, между прочим, уже почти удалось достать его телефон.
— Кру-уто, — выдохнула Галька Попова. — Когда ты, Танька, успела? И почему мне не сказала?
По лицу Мити́чкиной пронеслась тень. Я поняла: то ли она совершенно не собиралась делиться этим своим достижением с Галькой, то ли вообще наврала, чтобы вырасти в наших глазах. Но, прижатая к стене Галькой, она нехотя произнесла: