А Клим что? Он все равно очень даже привлекательный. И уж, конечно, гораздо симпатичнее Тимура. И вообще это мое дело. Сама как-нибудь разберусь. Но разбираться придется. Что с ним все-таки произошло? Ведь он сегодня явно меня избегает. Неужели только из-за того, что больше не хочет заниматься в Театральной студии?
И вдруг меня будто кольнуло. Господи, как же я раньше не догадалась? Мы ведь после летних каникул так и не успели с ним увидеться. Только по телефону болтали. Вот все и было как прежде. А сегодня он на меня посмотрел. И, наверное, тоже застеснялся, что по сравнению со мной кажется вроде бы маленьким. Ну, да. Он ведь едва подошел, и они с Тимой немедленно смылись. Точнее, утянул его от нас Сидоров. Но я хорошо знаю Клима. Если бы он не захотел от нас уйти, никакой Сидоров увести бы его не смог. Значит, он сам захотел. И тут меня пронзила еще более горькая догадка: ведь я вообще, возможно, ему такая, как сейчас, не понравилась. Раньше нравилась, а теперь нет.
— Ну, дочитала? Дочитала? — вклинилась в мои мысли Зойка,
— Нет, почерк твой разбираю. Очень мелко и непонятно, — соврала я.
— По-моему, вполне четко, — заспорила она. — И вообще, я всегда так пишу, и раньше у тебя трудностей с этим не возникало.
— А теперь возникли, — отмахнулась я. — И вообще, если хочешь, чтобы я дочитала, не мешай.
— Нервная ты сегодня какая-то, — поморщилась Зойка.
Я не ответила. Станешь тут нервной. Посмотреть бы на Зойку в такой ситуации. Она вообще от любой ерунды закипает со скоростью современного электрического чайника. Но что толку ей объяснять? Помочь она в данном случае мне все равно не в силах. Только наговорит еще чего-нибудь про Клима, а с меня и так хватит.
— Опять не читаешь? — ткнула она меня в бок. — Куда ты уставилась?
— Читаю, читаю, не волнуйся, — скороговоркой бросила я. — И вообще, если мы будем болтать, сейчас Изольда привяжется.
В это время меня потыкали в спину. Это была явно не Зойка. Обернувшись, я увидела широко улыбающегося Будку:
— Что это у вас там такое интересное? Дайте мне почитать.
— Отвали, не дадим, — огрызнулась Адаскина.
Однако подобной реакцией она лишь подогрела Митькин интерес, и он, распластавшись по собственной парте, предпринял попытку переползти к нам.
— Да чего ты, Зойка, — наступив ей на ногу, вмешалась я. — Наоборот, дадим. Разве не знаешь? Митенька обожает читать любовные романы. У своей матери крадет и ночи напролет читает.
— Любовный роман? — брезгливо скривился Будка. — Не понимаю, как вы эту гадость читаете?
— Не дорос, вот и не понимаешь, — поддерживая мою игру, с презрением бросила Зойка.
— Ха! — выдохнул Митька. — Сами-то вы много понимаете? Мурлин-Мурлы!
— Кто-о? — начала закипать Адаскина.
— Что слышали, те и есть, — торжествовал победу Будченко.
— Адаскина! Дольникова! Будченко! — крикнула Изольда. — Что у вас там происходит?
— Этот... литературный диспут! — громко объявил Будка. — Во вкусах не сошлись.
— Вот как, — заинтересовалась Изольда. — Может, классу расскажете? Мы можем принять участие. В дискуссиях часто рождается истина.
— А пожалуйста, — расплылся в улыбке Митька. — Только я с места, можно?
— Будь любезен, Митя, — разрешила Изольда. — В честь первого сентября можно и так.
И этот подлец начал:
— Понимаете, Адаскина с Дольниковой обожают любовные романы. А я считаю все эти сюси-пуси обыкновенной туфтой.
Мы с Зойкой переглянулись. Только бы этот умник не объявил, что любовный роман лежит сейчас на нашей парте, а Изольда не поинтересовалась, какой именно. Однако наша литераторша с воодушевлением заговорила о другом:
— К этому жанру можно, в принципе, отнести самые разные произведения. Например, «Анну Каренину» Льва Толстого или «Красное и черное» Стендаля, «Мадам Бовари» Флобера, «Консуэлло» Жорж Санд... Это шедевры мировой литературы.