Не успела я открыть дверь в квартиру, раздался телефонный звонок. Я подняла трубку, и меня немедленно оглушил Зойкин громкий голос:
— Где ты пропадаешь?
— С Бесиком гуляла.
— Она с Бесиком гуляла, а я обзвонилась, — таким тоном произнесла моя подруга, будто я сделала что-то очень плохое.
— Ну, откуда же мне знать, что ты будешь звонить? — ответила я.
— Я, между прочим, предупреждала, — с еще большим возмущением проговорила Зойка.
— Но Бесику нужно было погулять, — объяснила я. — И вообще, что за срочность?
— Дуй ко мне, услышишь сама, — выпалила она.
— Неужели есть? — даже не верилось мне.
— Да, именно есть, — от волнения перешла на бешеную скороговорку Зойка. — И именно то, что нам надо.
— И он действительно там ее ругает? — задала новый вопрос я.
— Приходи, — сама услышишь. Жду.
И Зойка бросила трубку.
Я отделила Бесика от поводка:
— Посиди. Я скоро вернусь.
Пес обиженно заскулил. Он ненавидит оставаться один в квартире.
— Ничего, ничего, — почесала я его за ухом. — Скоро бабушка придет.
Бесик тяжело вздохнул и понуро двинулся в бабушкину комнату — ждать. Я, нацарапав записку, положила ее на кухонный стол. Тут бабушка наверняка ее заметит. Взгляд мой упал на плиту. Там остался нетронутый обед. Ладно. Приду и поем.
К Зойке я неслась почти бегом. А она, как выяснилось, ждала меня у самой двери. Не успела я нажать на кнопку видеодомофона, как металлическая дверь широко распахнулась:
— Давай же, давай, входи. Что ты так долго?
— Да ты понимаешь, я летать пока не умею, — ответила я.
— Ладно, ладно. Идем, — и она потащила меня в комнату.
Как только я уселась на диван, Зойка нажала кнопку магнитофона. Из колонок послышался дружный смех, затем Зойкин голос: «Дурак ты, Сидоров!» Вслед затем комнату огласили стук и пыхтение. Зойка явно удирала от Тимки. А Клим крикнул: «Да прекратите вы!» На что Тимка сердито произнес: «Это пусть она прекратит. А то все Мити́чкина, Мити́чкина. Да ты, Адаскина, еще хуже Мити́чкиной! Хотя Мити́чкина, конечно, тоже дура». Зойка, естественно, не осталась в долгу: «А ты, Сидоров дикий, тупой и невоспитанный!»
— Ну, — поставила на «паузу» магнитофон Зойка. — Как тебе?
— Да, по-моему, не очень впечатляет, — откликнулась я. — Во-первых, маловато, а во-вторых, тут кажется, больше ругают тебя, чем Таньку.
— М-м, — задумчиво протянула моя подруга. — Но все-таки про Таньку он тут ясно сказал, что она дура. И, вообще, слушай дальше.
Она опять запустила магнитофон. Зойка с Тимкой уже отругались, и теперь шел вполне обычный мирный разговор, который то и дело прерывали смешки, стук чашек о блюдца, из чего можно было заключить: мы, как всегда, когда собирались у Адаскиной, пили чай с чем-то вкусным. Несколько раз, правда, не без подачи Зойки, Сидоров и впрямь снова прошелся по адресу Мити́чкиной. Оказывается, его веселило, что в его театральной фотолетописи она получается хуже всех на снимках. «Другие нормальные, а эта, с какой точки ни ловлю, выходит неизменно кикиморой». И, конечно же, Зойка немедленно подхватила: «Это все, Тимурчик, потому, что она актриса из погорелого театра».
— Слышала, слышала? — подскочила на диване Зойка. — Сидоров обозвал ее кикиморой!
— По-моему, ты ее куда хуже обозвала, — опять вынуждена была возразить я.
— А мы после все, что от меня, уберем, — ничуть не смутилась она. — А перлы Сидорова запишем на чистую кассету. Вот и получится, так сказать, сплошной его монолог о Мити́чкиной.
— Но монолог пока очень маленький, — возразила я.
— Вот именно, пока, — сделала ударение на последнем слове Зойка. — И вообще, не отвлекайся. Тимурчик там еще кое-что про нее говорит.
— Это ты постоянно меня отвлекаешь, — уточнила я.
— Ладно. Молчу, молчу, — примиряюще отозвалась Зойка.
Если в записи и должно было еще что-то последовать по поводу Мити́чкиной, то отнюдь не сразу. А пока Тимка говорил, что ему хотелось бы как-нибудь снять всех наших скрытой камерой, и тогда получится очень смешная серия фоток. Но для этого нужен специальный аппарат, которого у него нет. По сему поводу тут же возник бурный спор. Клим принялся доказывать, что такого можно добиться и с вполне обычным аппаратом, просто тот, кого снимают, не должен ничего замечать. Тимка, естественно, с ходу завелся. Мол, у него больше опыта в фотографии, он вообще в этом деле уже практически профессионал, и ему гораздо виднее, чем Климу, как надо снимать то, что он, Тимка, задумал. Зойка, конечно, не упустила шанса подколоть Сидора и сладеньким голоском произнесла: «А я, Тимурчик, всегда была уверена, что как раз настоящий профессионал может всего достигнуть самыми простыми средствами». Тимка, забыв о споре с Климом, немедленно переключился на Зойку, и, надо сказать, что длинная его речь была совсем для нее нелестной. Однако до крупной ссоры у них все-таки дело не дошло.