Господа из Стратфорда-он-Эйвона почему-то пришли в бурный восторг, а самый молодой из них представился:
— Иен Доббсон. Преподаватель естественных наук.
Он сказал это, конечно, по-английски. Приветовна вновь сделала книксен и ответила:
— Май нэйм из Варвара Приветовна.
У Ники челюсть отвисла. Но Макарка ничего, держался. А мистер Доббсон осведомился:
— Варвара? Барбара?
— Иес, иес, — часто-часто закивал головой уже очухавшийся Ника, и все они удалились в директорский кабинет.
Тимка по-прежнему столбом стоял там, где его покинула биологичка.
— Сидорову теперь не жить, — злорадно шепнула мне на ухо Зойка. — Может, даже до Танькиного дня рождения не дотянет.
— Типун тебе на язык, — откликнулась я. — Пусть живет.
— Конечно, лучше бы это случилось с Мити́чкиной, — снова заговорила Зойка. — Но Тимурчику тоже так и надо. Он заслужил.
Тем временем Клим, стремясь вывести Тимку из ступора, усиленно тряс его за плечи:
— Пошли, пошли, Сидор, от греха подальше.
Тот, словно очнувшись от летаргического сна, вдруг сердито пробасил:
— Она сама виновата. Не я на нее налетел. Это она на меня налетела.
— Теперь уже неважно, — методично толкал его в сторону лестницы Клим.
Тут к ним с хохотом подбежал Винокур:
— Ну, Тимка, ты даешь.
— Отстань, — Сидорова явно не обрадовало его появление.
— Да брось расстраиваться! — с добродушным видом хлопнул его по плечу Серега. — Нормальный затык мозгов. У нас однажды на баскетболе у одного мужика то же случилось. Перепутал свою корзину с чужой и всю дорогу своей команде мячи забрасывал. Мы говорим ему: «Беги туда». А он кивает и по-прежнему по своим лупит. Ну, конечно, потом мы ему наваляли. Теперь больше никогда не ошибается.
— Святые слова, — сказала мне Зойка. — Приветовна теперь тоже Тимчику наваляет. Боюсь, ему придется все темы по анатомии в конце года сдавать. Ой! — спохватилась она. — А геометрию-то я так и не переписала.
— Где уж там было, — слушая звонок, отозвалась я.
— Это все Сидоров виноват! — со свойственной ей несокрушимой логикой констатировала моя подруга, и мы побежали на математику.
К счастью для Зойки, наша Предводительница то ли забыла, то ли не захотела собрать тетради с домашкой. Хотя на прошлом уроке грозилась именно так и сделать. Поэтому все обошлось, и Мария стала объяснять новую тему.
Едва урок вошел в нормальную колею, Зойка подсунула мне зеленую тетрадь. Там было написано:
«Ты помнишь, что нам сегодня нужно решить сверхзадачу с сумкой Мити́чкиной?»
«Помню», — перепасовала я тетрадь на другую половину парты.
«И когда намечаем операцию?» — немедленно последовал новый вопрос.
«Когда получится, — написала я. — А то наметишь, а Танька куда-нибудь смоется. Или сумка ее окажется вне зоны нашей досягаемости».
Тетрадь мигом снова переехала ко мне:
«Согласна. Кстати, Сидоров, по-моему, так еще и не оправился».
«Ну и что?» — ответила я.
«Да так, — написала моя подруга. — Просто, как говорится, к слову пришлось».
Прежде чем предложить письменный обмен мнениями, я украдкой посмотрела на Тимура и Клима. Впрочем, видно мне было совсем немного: два затылка с ушами. Зойке наверняка с ее места открывалось не больше. И трудно было понять, на каком основании она пришла к выводу, что Сидоров еще не оправился от шока. О чем я и спросила ее.
«Мне его лица и видеть не надо. — Я тут же ознакомилась с ее ответом. — Посмотри: у него вся спина напряженная. И ухо горит».
Я проверила. Спина вроде как спина. Но ухо и впрямь горело. Зойка, вновь потянув к себе тетрадь, начала строчить что-то более пространное. А я пока на всякий пожарный преданными глазами взирала на доску, где Мария Владимировна вычерчивала геометрические фигуры.
Несильный тычок в бок ознаменовал возвращение тетради на мою половину:
«Что-то у них сегодня общение заглохло!!! К чему бы это? Полагаю, к дождю. А если повезет, и к грозе. В общем, подруга, пусть сильнее грянет буря!»
«Бурю, пожалуй, гарантирую, — начала быстро писать я. — Приветовна сегодняшнего инцидента просто так не забудет. Тем более что Тимка никогда не ходил у нее в любимых учениках. Но что нам это с тобой даст?»
«Это только тебе кажется, что не даст, — не согласилась Зойка. — И вообще, я про другую бурю».
«Что значит другую? — не поняла я. — Объясни для тупых».
«Если для тупых, то, пожалуйста, — начертала в тетради подруга. — Которую мы устроим».
«Тогда при чем тут их заглохшее общение?» — совсем запуталась я.
«Не умеешь ты комплексно мыслить! — Почерк у Зойки сделался еще мельче обычного, и я с трудом разбирала слова. — Чем сильнее между ними угасает общение, тем лучше подействует наша кассета. В общем, я почти уверена: и гроза, и буря обеспечены».