— Наверное, — кивнула я.
— Не наверное, а точно, — войдя в раж, продолжала Зойка. — То есть, может, сам-то день рождения она и не отменит. Просто позвонит Сидорову и соврет, что отменила. А раз она Сидорова поставит перед фактом, значит, и Клима — тоже. Галька с Танькой хоть и дуры, но не настолько. Знают ведь, что Круглый и Сидор не разлей вода. Или Мити́чкина вообще справит свое рождение в другой день. А вдруг нет? A-а, неважно, — она махнула рукой. — Главное для нас, что ни Клим, ни Тимка туда не попадут.
Я уже не знала, что для меня главное. Кроме того, я все думала о странном поведении Клима. Не понимаю, что с ним делается? Сперва несколько дней усиленно меня избегал. А тут вдруг сам подошел и явно пытался завести серьезный разговор. Но потом словно бы застеснялся и при первой же возможности улизнул.
— Агата, ты ко мне пойдешь? — спросила Зойка.
— Нет, мне сейчас домой надо, — ответила я.
— Ох, не то, не то что-то с тобою происходит! — мелодраматически воскликнула Зойка. — Ты же свой переулок давно прошла.
— Действительно, — огляделась я.
— Сколько раз тебе еще повторять: меньше думай о Климе и больше действуй, — словно и впрямь читала мои мысли Зойка. — Тем более мы уже, считай, на пути к успеху. Вот мы сейчас с тобой просто идем по улице и разговариваем, а Мити́чкина, может, уже дома нашу кассету слушает. — И, закатив глаза, Зойка добавила: — Я убеждена, что ей очень приятно.
И тут я сообразила: Будка! Ведь там, в записи, ребятки вовсю склоняли его и Мити́чкину. И хоть его-то самого не было, но, услыхав его имя, Танька, и так в упор не желающая его видеть и слышать, проникнется еще большей злобой. А у Митьки и без того сегодня что-то произошло. И получается: мы этой записью совсем его добьем.
Я сказала об этом Зойке.
— Странные тебя вещи волнуют, — она совершенно равнодушно восприняла мои слова.
— Нет, не странные, — возмутилась я. — Будка-то перед нами вообще ни в чем не виноват.
— Ох, — почему-то усмехнулась моя подруга. — Невиновные в любой войне страдают.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — Я уже была готова окончательно выйти из себя.
— А почему, собственно, мне не говорить спокойно, — вновь ухмыльнулась она. — Мы-то с тобой своей цели добились.
Я уже намеревалась высказать ей в лицо, что нельзя добиваться своей цели за счет несчастья других, однако, опередив меня, Зойка многозначительно произнесла:
— Мы своего добились, а имена я при второй переписи, которой уже без тебя занималась, на всякий случай стерла. Думаю, Сидорова и так по голосу узнают, а зачем тогда зря других подставлять.
Я изумленно уставилась на нее. Вот уж поистине не человек, а сплошные сюрпризы. Иногда кажется, она только о себе и о собственной выгоде думает, и вдруг... Убеждена: она как раз в данном случае о ребятах подумала. Не захотела делать им гадостей.
— В общем, — снова заговорила Зойка, — подставились у нас только Сидоров и Клим. Но это, по-моему, справедливо.
— А они в том, что осталось, друг друга называют? — решила уточнить я.
— Нет, — с хитрым видом покачала головой Зойка. — Из всех имен и фамилий я сохранила в записи только Мити́чкину Татьяну. Потому что страна должна знать своих героев. Ну, ладно. Пока расстаемся, — заторопилась она. — А то я матери обещала сразу после школы звякнуть на работу.
И она быстро зашагала по направлению к бульварам, а я — в прямо противоположную сторону. Однако не успела я пройти и метра, как Зойка меня окликнула:
— Эй! А она, может, уже прослушала до конца!
И, энергично махнув рукой, подруга моя продолжила свой путь.
Дома, едва я успела проглотить обед, зазвонил телефон. Это, конечно же, была Зойка. Услышав мой голос, она немедленно выпалила:
— А как ты думаешь, что там с этой Мити́чкиной?
— Пока ничего не думаю, — честно призналась я. — И вообще, какой смысл думать?
— Ну, ты даешь! — воскликнула она. — Думать всегда полезно. Позвонила она уже им или не позвонила?
— Зойка, чего гадать, — я уже изрядно устала. — Наберись терпения до завтра. Придем в школу и все узнаем.
— Как ты не понимаешь! — изнывала моя подруга. — Я, наверное, до завтра не доживу.
— Доживешь, — выдохнула я. — Другого выхода у тебя все равно нету.
— А я вот думаю, может, все-таки есть? — не унималась она.
— Ну, если только ты позвонишь Мити́чкиной и напрямую поинтересуешься: «Таня, как тебе понравился наш подарок?»