Я посмотрела: Винокур сидел в одиночестве.
— Серега, — шепотом обратилась к нему Зойка. — Куда соседа потерял?
— Сам удивляюсь, — откликнулся Винокур. — С утра нету. И вчера он чего-то резко в осадок выпал. Может, заболел?
— Может, — Зойка отвернулась и немедленно атаковала мое ухо: — Помяни мое слово, Агата, с Будченко это все неспроста.
Я сама считала, что неспроста. Митька был вчера сам не свой. А мы все же знаем его с первого класса. И видели, так сказать, и в горе и в радости. Но никогда таким, как накануне.
— Может, он долгов наделал? — предположила Зойка. — Эти его кретинские занятия бизнесом вполне могли чем-то таким кончиться.
— Могли, — снова согласилась я.
Клим и Тимка появились только на следующей перемене. Мы подбежали к ним, пока их не перехватили Мити́чкина и Попова.
— Ну, как? — спросила я.
— Обошлось, — устало выдохнул Клим. — Даже в школу потом записали. Естественно, в подготовительный класс.
— Да-а, — с иронией протянул Тимка. — Решетки-то распилили. Горбанюка с горя чуть кондратий не хватил. Его при нас с Кругловым Ника валерианкой отпаивал. Никогда не думал, что наш обежешник валерианку употребляет.
Зойка поцокала языком:
— Какое-то у него к этим решеткам особое чувство было.
Ребята весело засмеялись. Я поймала себя на том, что мы сейчас разговариваем, как прежде. Будто и не было этих тяжелых трех дней. А может, Зойка права и действительно некоторые обстоятельства все переворачивают?
Начался последний урок. Сегодня был короткий день. Когда мы уже двинулись к классу, Клим вдруг коснулся моей руки и быстро шепнул:
— Обязательно надо поговорить. Я позвоню тебе.
Хорошо, Зойка ничего не заметила. Иначе мне на последнем уроке не жить. Она бы меня извела. Но я и так дожила до конца урока лишь с большим трудом. О чем Клим собирается со мной говорить? И нужно ли мне после всего с ним говорить? И если нужно, то как мне себя вести? Сами понимаете, все, происходившее на уроке, прошло для меня словно в тумане.
Кажется, Зойка опять занялась наблюдениями за Мити́чкиной. И по какому-то поводу вся закипела. Но мне уже было наплевать. И на ее вопросы и сообщения я лишь автоматически бросала то «да», то «нет». Некоторое время мне это сходило с рук, однако в конце концов подруга сердито осведомилась:
— Интересно, почему «нет»?
— Ну-у, — растерялась я, ибо совершенно не усекла, о чем речь.
К счастью, Зойка повторила:
— Почему ты говоришь «нет»? Меня просто хочешь позлить? Я совершенно точно заметила, как Мити́чкина очень помрачнела.
Я сделала вид, будто смотрю на Таньку, а сама покосилась на Клима. Он было скользнул по мне взглядом, как в прежние дни, однако потом вдруг едва заметно кивнул головой. А я повернулась к Зойке и тихо сказала:
— Да. Ты права. Танька действительно какая-то мрачная.
— То-то же, — моя подруга осталась вполне довольна.
После уроков Зойка принялась усиленно зазывать меня к себе, чтобы как следует, по ее словам, «обсудить создавшуюся ситуацию». Однако я отказалась:
— У меня жутко голова разболелась. Давай созвонимся попозже.
Она окинула меня исполненным подозрительности взглядом.
— Да не расстраивайся ты раньше времени. Почему-то интуиция мне подсказывает, что этот праздник все равно не состоится.
— Ну, раз так... — и я поспешила домой.
Опять хваленая Зойкина интуиция! Впрочем, меня сейчас волновал лишь предстоящий разговор с Климом.
Он позвонил через полчаса после моего возвращения домой.
— Как близнецы? — немедленно поинтересовалась я.
— Замечательно, и к тому же горды собой, — усмехнулся он. — Теперь месяц будут рассказывать, как их спасали настоящие спасатели. Уже бабушке рассказали. И, между прочим, подрались. Потому что Мишка доказывал, что его больше спасали, чем Гришку, а Гришка уверял, что больше как раз спасали его, потому что он дольше Мишки в решетке башкой торчал.
— Ясно, — мне стало вдруг весело.
Клим резко сменил тон, тихим голосом произнес:
— Мне надо с тобой поговорить.
— По-моему, мы уже это делаем, — спокойно ответила я и даже хохотнула, хотя ноги у меня вмиг сделались ледяными.
— Я имею в виду серьезно, — как-то совсем уж загробно изрек он.
— А ты уверен, что это требуется? — холодно переспросила я. — По-моему, и так все ясно. Можешь не тратить лишних слов.
— Да нет, ты ничего не знаешь, — перешел на бешеную скороговорку он. — Тут такая история идиотская вышла. Понимаешь, эта Мити́чкина пригласила меня на день рождения...
— Ну и что? — мне показалось, что мой голос звучит совсем невозмутимо. — Пригласила и пригласила.