Володька Четвертаков тем временем молча и медленно обходил автомобиль кругом, осматривая чуть ли не каждый квадратный сантиметр кузова.
— Ничего не понимаю, — признался он обескуражено, завершив обход и осмотр. — Как только что из мойки.
— С последующей полировкой, — добавил Егор.
— Пожалуй, — согласился друг. — Я вот, правда, никак в толк не возьму чего это ты такой довольный, будто сам всё это сделал. Тебе просто повезло — на тебя свалилось чудо.
— Ну, сие ещё не известно — повезло или нет, — резонно заметил Егор. — Чудеса они, знаешь, разные бывают, особенно у нас в России.
— Мальчики, о чём вы? — Зоя поднялась со скамейки и подошла к ним.
Друзья переглянулись.
— Смотри, — решился Егор. — Я целый день ездил по городу, потом ездили уже мы с Володей, потом подобрали тебя, выехали за город, шли по трассе чёрт с какой скоростью, а на кузове и ветровом стекле — ни единого пятнышка? Я уже не говорю о том, что сам кузов должен был запылиться. Мошкара всякая, которая о стекло разбивается! Где трупы, господа? Точнее то, что от этих трупов обычно остаётся…
— Действительно, — удивилась Зоя. — Где?
— Вот и мы не знаем, — вздохнут Егор. — Феномен, мать его.
— Вы меня разыгрываете! Егор же сказал, что это ты, Володя, ему машину переделал. Я думала…
— Это я пошутил, — быстро признался Егор. — Шутки у меня такие. Володя не переделывал машину. Тут какая-то загадка, в которой мы никак не можем разобраться.
— Вот именно, — подтвердил Володька. — Я одного не пойму, старик. Двести пятьдесят километров в час! И я мог бы, понимаешь, мог бы выжать все триста! А то и больше. Это вазовский двигатель. По крайней мере снаружи он вазовский. И я, Владимир Александрович Четвертаков, инженер и не самый последний механик, не понимаю, что нужно было сделать с вазовским двигателем, чтобы он стал способен набрать такую мощность. А подвеска?! Ведь машина себя на этой сумасшедшей скорости вела идеально! Просто идеально! Да я на такой машине хоть завтра готов выйти на старт ралли «Париж-Даккар» и выиграть его! А тебя, Егорка, штурманом возьму.
— А меня? — чуть кокетливо осведомилась Зоя. Судя по виду, она совсем не обиделась на Егорово враньё.
— О чём шумим, господа?
«Господа» разом обернулись.
На крыльце директорского домика в сильно потёртых джинсах и рубашке с короткими рукавами стоял сам директор музея-заповедника «Танаис» Виктор Фёдорович Черемша.
— Витя! — обрадованно воскликнул Володька (они с Черемшой были почти ровесники и знали друг друга давно) — Здравствуй, дорогой!
— Здравствуй, Володя, — невысокий, худощавый и остроносый Черемша легко сбежал с крыльца и пожал руки Володьке и Егору.
— Здравствуйте, Виктор Фёдорович, — почтительно сказал Егор. Месяц назад он в Танаисе выпил лишку и немного пошумел и теперь опасался реакции директора — Черемша отчего-то не любил пьяных дебошей на вверенной ему территории.
— Здравствуй, Егор. А кто эта прелестная девушка? Кажется, я раньше её тут не встречал.
— Меня зовут Зоя, — сказала Зоя.
— Очень, очень приятно, — разулыбался Черемша, который очень любил знакомиться с молодыми и симпатичными девушками. — А я Виктор Фёдорович Черемша — директор этого города мёртвых. Что это вы на ночь глядя? Или хотите на субботу-воскресенье остаться?
— Да нет, Вить, — сказал Володя. — Так просто заехали по дороге воздухом подышать.
Егор понял, что друг не хочет рассказывать об их приключениях и тоже благоразумно промолчал, — он доверял чутью и опыту Четвертакова.
— И хорошо. Что заехали! — воскликнул с энтузиазмом Черемша. — Тут одно дело… А чего это мы стоим? — вдруг удивился он самому себе. — Пошли в дом!
В доме Виктор Фёдорович быстренько организовал чай, до которого, впрочем, как и все обитатели Танаиса, был большой охотник, и приступил к делу.
— Выручай, Володя, — сразу взял он быка за рога и звучно отхлебнул из чашки.
— А что случилось?
— Ты понимаешь, пару дней назад заехал к нам один француз на мотоцикле…
Из истории, рассказанной Виктором Фёдоровичем Черемшой, выходило следующее. Молодой француз по имени Симон жил себе в городе Париже и служил мелким клерком в каком-то банке. И вот в один прекрасный день, когда в Париже зацвели каштаны, он ни с того ни с сего уволился с работы, купил мотоцикл «Ямаха», запер квартиру и отправился на этом самом мотоцикле через пол-Европы в Россию. Захотелось ему, понимаешь, своими глазами посмотреть на загадочную и удивительную страну, о которой он столько всякого разного слышал. Причём, так как почти все сбережения француза ушли на приобретение мотоцикла, то в Россию он въехал с очень ограниченной суммой денег…