Крейг дал мне всю информацию о ней, и теперь я просматриваю ее на своем телефоне.
― Вы были замужем за Антонио Гонсалезом, верно?
Она коротко кивает, а в глазах появляется холод.
― Он все еще живет в Делейни Гроув, ― продолжаю я.
Дьюк наблюдает за мной с замешательством на лице.
― Почему вы пришли сюда вместо полицейского участка? ― спрашиваю я ее. ― Местный участок сообщил, что им нужна информация на Фергюсона.
― Вы должны звать его монстром, ― вмешивается Лорел, удивляя меня тьмой в глазах.
Там ярость. Темная, глубоко укоренившаяся ярость. В ее глазах нет ни капли страха, только непреклонная ненависть, столь необычная для ребенка, подвергшемуся насилию. Синяки на ее руках, лице и шее указывают на то, что Фергюсон не был осторожен в своих действиях по отношению к ней.
Ее еще не осмотрели?
Линди игнорирует мой вопрос, но я уже знаю ответ. Он послал ее сюда.
― Девочка была у врача? ― спрашиваю я Линди, меняя линию допроса.
― Мы собираемся посетить его сегодня.
И больше ничего не произносит.
― Насколько серьезно она была ранена?
― Достаточно сильно, чтобы оставить шрамы на душе, но не до такой степени, как могло бы быть. Если вы понимаете, что я имею в виду, агент.
Он не насиловал ее. Девочка слишком маленькая. Но он заставлял ее делать другие вещи, и этого достаточно.
Линди говорит так, будто сама была жертвой, будто понимает травму на другом уровне. Субъект знал это, потому что это не может быть совпадением.
Она знает его. И она, очевидно, за крестовый поход, который он затеял. Я не получу от нее ни грамма информации, которая скажет мне, кто он. Все, что случилось, затронуло больше людей, а не только субъекта.
Но почему не рассказать мне, что случилось?
Что, бл*ть, происходит в Делейни Гроув?
― Мисс Мэй, я знаю, что это тяжело, но не могли бы вы хотя бы рассказать, что заставило вас покинуть Делейни Гроув? Может, что-то затронуло не только вас?
Эмоции в ее глазах меняются, и спокойствие накатывает на нее.
― Я уехала, чтобы начать новую жизнь, агент. Если вы хотите узнать что-то о Делейни Гроув, почему бы вам не посетить его.
Значит, он попросил ее ничего не говорить. Она контактировала с ним. В этом нет никаких сомнений.
Он спас ребенка. Ребенок чувствует себя в безопасности, потому что субъект ― темный рыцарь, который убил монстра, преследовавшего ее месяцами с момента ее исчезновения. Наш парень передал девочку этой женщине, которая, поклялся, защитит ее. Она доверилась ему. Линди ухаживала за ней, и связь образовалась мгновенно.
Это больше походит на правду.
Они обе обязаны ему своим молчанием не просто так. И никогда ничего не скажут. Я не занимаюсь запугиванием жертв, которые и без того достаточно пострадали. Я найду другой способ.
Донни входит, и, когда я смотрю на него, кивает.
― Лорел ваша, ― говорю я Линди.
― Бумаги. Я хочу письменное подтверждение.
Он обучил ее этому. Сказал ей убедиться, что она получит опеку, используя информацию.
Невероятно.
Мы все не так поняли.
В его прошлом не будет жестокого обращения с животными. Он был нежным, возможно, наивным и доверчивым... слишком доверчивым. Достаточно, чтобы стать жертвой.
Они не разрушили его; он вернулся, чтобы отомстить. Но почему целей так много? Что они, бл*ть, сделали?
Донни снова выходит, чтобы получить письменное подтверждение. Дьюк нетерпеливо стучит ручкой, пока его колено прыгает под столом. Напротив него, Лорел что-то шепчет Линди на ухо. Женщина оставляет поцелуй на макушке ребенка.
Я наблюдаю, очарованный тем фактом, что Лорел, кажется, не потрясена любовью. Мгновенная материнская связь была установлена между двумя жертвами, связанными с убийцей. Убийца, который, как они полагают, убивает монстров их кошмаров.
Убийца, который не остановится.
Они не понимают, насколько опасным может стать этот парень. Убийцы отмщения не имеют ограничений в отношении того, кто умрет. Наименьшее нарушение ― смертный приговор. Они берут правосудие в свои руки, становятся судьей, присяжными и палачом, превращаясь в слишком бессмертных в собственных умах.
Донни возвращается с бумагой в руке. Он передает ее Линди. Женщина внимательно читает ее в поисках какой-нибудь ловушки.
Я беру документ и подписываю его.
― Я делаю этот документ официальным, ― поясняю, наблюдая, как она оценивает меня.
Она, вероятно, доверяет тому, что видит в моих глазах, потому что достает листочек из сумочки и передает его мне. Дьюк встает и подходит, чтобы прочитать его через мое плечо.