Его глаза, все еще печальные и растерянные, блуждают вверх и вниз по моему телу.
— Не имеет. — Покачав головой, он поворачивается и дергает за ручку. — Не имеет.
— Наслаждайся своим вечером. — Глупо говорю я, и его плечи опускаются еще больше.
— И ты.
И затем он уходит.
Я снова запираю дверь и успокаиваю свои неистовые легкие, прежде чем сделать то, ради чего я вообще сюда пришла.
Мы сидим в машине Джастина и потягиваем дешевое шипучее вино, которое так давно хотели купить.
— Мне придется оставить машину здесь, если я продолжу пить. — Это признание, похоже, его не раздражает, его губы растягиваются в улыбке. Я чувствую головокружение, опьянение и все еще с разбитым сердцем, но опьянение притупляет это чувство. — Моя мама убила меня той ночью, знаешь? Она точно знала, что мы сделали.
Я морщусь и съеживаюсь сразу после этого.
— Это так отвратительно.
— Я так не думал. Потом я несколько месяцев любовался тем пятном.
Я шлепаю его по руке.
— Ты отвратителен.
— Я шучу. Она узнала об этом, лишь потому что из моего бумажника пропал презерватив.
У меня отвисает челюсть.
— Она проверяла твой бумажник? Твоя мама была еще хуже, чем мой папа.
— Он все еще держит тебя на коротком поводке?
— Это самое большое преуменьшение века.
Он поворачивается ко мне лицом, поглаживая пальцами мою обнаженную руку.
— Мне жаль, что я не позвонил.
— Мне тоже, — признаюсь я, потому что так оно и есть. Мы были молоды и глупы и думали, что любим друг друга. На самом деле мы были просто двумя разочарованными подростками, которые нашли общий язык.
Его взгляд скользит от моих глаз к губам и обратно. Я прикусываю нижнюю губу, но его рука скользит вверх по моей руке, его большой палец ласкает мой подбородок, прежде чем высвободить его.
Жду, когда он двинется ближе, зная, что сейчас произойдет, но на самом деле не желая этого. Это не его губы мне нужно ощутить, но я не могу удержаться и позволяю ему это. На ум приходят Айзек и Сюзанна, и я задаюсь вопросом, занимаются ли они сейчас тем же, чем и мы, в безопасности своей квартиры.
Местность вокруг нас пуста. Позади нас старое здание, а впереди деревья. Никого не видно, но я все равно нервничаю.
Это кажется неправильным, но и в то же время правильным. Не уверена, что это правильно по правильным причинам, а не просто потому, что я одинока, и у нас есть история.
Его губы мягко прижимаются к моим. Он целуется не так, как раньше. Я помню эффект стиральной машины, и думала, что это круто. Теперь он целуется как мужчина, который целовался много раз.
Поцелуй покалывает и обжигает, и то, как его рука ласкает мой бок, пока его язык просит его впустить, чудесно, но это не… нет… Я не собираюсь думать об Айзеке. Не сегодня. Эта ночь для меня.
Сегодня та ночь, когда я наконец-то оставлю его позади.
— На вкус ты такая же, как и раньше, такая сладкая, — шепчет он мне в губы, пока его рука расстегивает мой ремень безопасности.
Мои руки скользят к его волосам, и когда его язык проникает в мой рот с достаточным нажимом, я не уверена как, но мое сиденье начинает откидываться назад и ложиться ровно.
Я резко выдыхаю, когда он перелезает через консоль и каким-то образом оказывается между мной и приборной панелью. Его рука скользит вверх по моему бедру, и я раздвигаю ноги, нуждаясь в прикосновениях, какой бы ни была причина.
И вот тогда я слышу треск, действительно громкий треск, от которого сотрясается вся машина, и я от испуга сажусь прямо.
Джастин делает то же самое, и мы оба смотрим в окно водительской двери.
— Какого хрена? — Рявкает он, отодвигаясь от меня и возвращаясь на свою сторону.
— Не надо. — Я кладу ладонь ему на плечо, когда он тянется к дверце. — Возможно, они все еще там.
— Блять… что за хрень? — Он игнорирует меня и вылезает из машины. Я обхватываю себя руками, чтобы защититься от холода, и наблюдаю, как он наклоняется и подбирает с земли битый кирпич. — Гребаный трус! — Орет он, швыряя кирпич в темноту. — Выйди сюда и покажись мне!
Я знаю, что они этого не сделают, и у меня очень сильное чувство, что я знаю, кто это.
Он не стал бы.
Он не мог.
Он учитель, и он против насилия. Глупо с моей стороны даже думать об этом. Айзек бы так не поступил. Скорее всего, это какой-то тупой мальчишка пытается испортить паре вечер.
— Черт. — Джастин забирается обратно в машину и поворачивается ко мне. — Ты в порядке? Выглядишь немного потрясенной.
Я делаю глоток вина и завинчиваю крышку.