— Тебя это не потрясло?
Джастин трет глаза руками.
— Есть какие-нибудь предположения, кто мог это сделать?
Айзек снова всплывает у меня в голове.
— Совсем никаких. Быть может, он упал со здания.
— И приземлился в двадцати футах от него?
Верно подмечено.
— Мне очень жаль.
Он пожимает плечами.
— Все в порядке, я могу это исправить. Просто раздражает. — Он наклоняется и снова целует меня. — Я отвезу тебя домой. Прости, что зашел так далеко… Надеюсь, я не заставил тебя чувствовать себя некомфортно.
— Я хорошо провела время. Прости, что зашла так же далеко, как ты.
Он улыбается, но я вижу в его глазах расстройство из-за окна.
— Пристегнись, поехали.
Когда он включает фары и заводит двигатель, то подносит мои пальцы к своим губам и нежно их целует, после чего дает задний ход.
Айзек
Я сижу один в своей гостиной, обхватив голову руками, и смотрю на разбитый кофейный столик.
Какого хрена я наделал?
Какого хрена я сделал?
Я сошел с ума. Это больно… Я не мог дышать. Не мог думать… Я был ослеплен яростью и отреагировал с чертовым кирпичом.
Какого черта со мной не так?
Она никогда меня не простит. Она узнает. Моментально.
Он был на ней. Света было немного, но я все видел. Я увидел его руку на ее ноге. Увидела ее руки в его волосах.
— БЛЯТЬ! — Кричу я и швыряю свой телефон через всю комнату. Он скользит по полу и исчезает в моей спальне.
Мне нужно выбросить ее из головы.
Я оставил Сюзанну… Я, черт возьми, оставил ее в ресторане. Просто вышел, сел в свою машину и поехал за ними.
Я дерьмовый человек.
Я наихудший из засранцев, и все же сижу здесь и говорю себе, что просто защищаю Элоизу от засранцев. Единственный засранец, от которого ее нужно защищать — это я.
Теплая рука ложится мне на затылок, отвлекая от моих мыслей. Я не слышал, как открылась дверь.
— Мой отец заставит тебя заплатить за него, — говорит она, указывая на стол.
Я смотрю на ее туфли, на ее великолепные черные каблуки, которые, должно быть, такие неудобные. Из-за них ее ноги кажутся еще длиннее, чем обычно, что, по идее, невозможно, но, клянусь, они словно бесконечные.
— Мне все равно. — Я не поднимаю глаз. Не осмеливаюсь. — Почему ты здесь?
— Я не знаю. — Она стоит передо мной, ее бедра чуть выше моего лица. Ее пальцы запутываются в моих волосах, прежде чем потянуть мою голову назад. Ее глаза сверкают в тусклом свете луны, льющем свои отраженные лучи через окно. — Скажи мне, что это был не ты.
Ее рука оставляет мои волосы, и моя голова падает вперед, пока мой лоб не оказывается прямо над ее пахом.
— Айзек? — На этот раз ее голос звучит шепотом. — Скажи мне, что это был не ты.
Я отрицательно качаю головой. Я не могу ей врать.
— Айзек… — То, как она произносит мое имя, звучит так печально и разочарованно. — Это нечестно. Ты не можешь продолжать так поступать со мной. Это нечестно.
— Я знаю, — выдыхаю я и кладу руки позади ее коленей.
— Мне пора идти.
— Я хочу обладать тобой. — Я слышу, как у нее перехватывает дыхание от моих слов. — Позволь мне обладать тобой сегодня вечером. Лишь на эту ночь.
Она пытается отстраниться, но сжимаю руки, не давая ей никуда уйти.
— Мне нужно идти.
— Пожалуйста. — Я прижимаюсь лбом к ее животу. — Ты нужна мне. Только на эту ночь.
— Ты, черт возьми, ненормальный! — У нее вырывается всхлип, и мое сердце разрывается. Я хочу обнять ее и облегчить боль, которую причиняю. — Как ты мог попросить меня об этом?
— Потому что я эгоистичен, безумен и ты нужна мне.
— Нет. — Она снова пытается отстраниться, но это не очень сильно. — Не проси меня об этом. Я не могу тебе этого дать. Я двигаюсь дальше. Я наконец-то снова смеюсь, снова улыбаюсь.… мы так далеко продвинулись.
— Тогда позволь мне завладеть тобой. — Я скольжу руками вверх по ее бедрам, впиваясь в них пальцами. Ее ноги дрожат, и у нее вырывается тот сладкий, сладкий стон, который она издает, когда ей хорошо. Мои руки останавливаются под подолом ее платья. — Позволь мне доставить тебе удовольствие.
— Нет, — ее голос звучит, как хриплый шепот. Я слышу ее страстное желание, ее нужду, ее вожделение, и чувствую все это в воздухе вокруг нее. Чувствую ее мускусный, сладкий аромат, когда мои слова возбуждают ее тело. — Не делай этого.
— Позволь мне любить тебя, Элли. — Мои руки приподнимают низ ее платья и оказываются на бедрах, открывая черные кружевные стринги, от которых у меня мгновенно текут слюни. Я прижимаюсь губами к ее холмику поверх кружева и погружаю язык в узкое пространство между ее бедрами, касаясь только нежной кожи ее ног и материала нижнего белья.