Крик, который она издает — самый громкий из всех, что я когда-либо слышал от нее, и это дает необходимое мне поощрение.
Я обхватываю ее пышную попку, наслаждаясь тем, какая она мягкая в моих руках. Мой рот целует и царапает между ее бедер. Руки хватают меня за волосы и крепко прижимают к себе. Я знаю, чего она хочет. Она хочет, чтобы я обнажил ее и исследовал своим ртом.
Помню, как она нервничала в начале нашего романа, а потом как сильно умоляла меня сделать это, пока это не стало первым, что я делал перед тем, как взять ее
— Айзек, — шепчет она, ее голос звучит умоляюще и мягко. — Я не могу… — Она пытается отстраниться, но я не позволю ей. Она — мой наркотик, и мне нужна доза. — Не заставляй меня снова забывать тебя. Пожалуйста.
— Не буду, — обещаю я и говорю это искренне. Я просто не могу быть без нее прямо сейчас.
Она вздрагивает и громко стонет, когда я, наконец, сдвигаю ее трусики в сторону и пробую ее на вкус.
Затем ее руки еще крепче сжимают мои волосы и отрывают мою голову. Я облизываю влажные губы, наслаждаясь ее вкусом, пока она стягивает платье через голову, открывая моему взору свое восхитительное тело.
И тут она оказывается рядом, сильно толкает меня, так что я откидываюсь на спинку дивана, все еще сидя, но в ссутулившейся позе.
Ее губы приникают к моим, когда она садится верхом мне на колени. Жгучее желание и нужда разрывают каждую клеточку моей совести и воли. Я не могу оторваться от этой девушки. Мое сердце и разум наконец-то пришли к согласию, особенно когда, прижавшись губами и языком к моим, она начинает расстегивать ремень на моих брюках.
Чувствую, как она располагает меня у своего входа. Чувствую ее жар, когда влага переходит на меня.
Я не могу этого вынести. Я пульсирую в ее руке, желая приподнять бедра, но в то же время позволяя ей делать свое дело.
— Ты любишь меня? — Спрашивает она, задыхаясь, все еще склоняясь надо мной, когда мои руки гладят ее по спине. Она отводит мою голову от своей и заглядывает мне в глаза. В ее настрое есть ранимость, которой я раньше не замечал. — Любишь?
— Больше всего на свете. — Она прижимается ко мне, вбирая в себя всю мою длину. Я резко выдыхаю и пытаюсь втянуть в себя достаточно кислорода, чтобы заставить сердце снова биться. Покалывание слишком сильное. Это чувство пылает, как огонь, в глубине моего живота, поглощая каждую клеточку моего тела. — Ты любишь меня?
Она улыбается мне в губы, в то время как ее лоно все еще удерживает меня внутри. Такое тесное, такое теплое.
— Больше всего на свете.
Я приподнимаю бедра, прижимаясь к ее бедрам, чтобы крепче прижать ее к себе. Ее голова запрокидывается, а губы приоткрываются в беззвучном крике.
Я сажусь и обнимаю ее одной рукой, притягивая ближе и наклоняя голову, чтобы взять в рот один из ее прекрасных сосков. Она двигается вверх-вниз, почти подпрыгивая, ее дыхание становится яростным и прерывистым при каждом толчке.
Это приятно, слишком приятно.
Обхватив ее рукой за спину, я хватаюсь за кончики ее отрастающих волос и тяну, заставляя ее обнажить шею, в то время как мои губы покрывают поцелуями нежный узор на ее груди и по дороге к ушку.
— Не останавливайся, — умоляет она, хотя именно она двигает бедрами и делает большую часть работы.
Я сжимаю ее грудь, прежде чем поддразнить ее большим пальцем внизу, перекатывая бугорок по кругу, пока она раскачивается, заставляя мое тело содрогаться от неистового покалывания.
Я стискиваю зубы, заставляя себя сохранять самообладание, оставаться начеку. Это невозможно: она слишком идеальна, слишком теплая, слишком тесная, слишком влажная, слишком красивая и слишком необузданная.
Я никогда не видел ее такой дикой. Она заводит руки за спину и обхватывает мои колени, чтобы откинуться назад.
Мои пальцы впиваются в плоть на ее бедрах, а руки помогают ей двигаться, замедляя и ускоряя ее движения.
— Не заставляй меня снова покидать тебя, — умоляет она, прерывисто дыша и закрыв глаза.
— Никогда.
И затем она издает громкий стон, когда ее тело напрягается, а лоно агрессивно пульсирует. Она никогда раньше не стонала, когда достигала оргазма. Обычно она хранит полное молчание, но я не думаю, что она может себя контролировать.
Это толкает меня с края. Звук ее наслаждения слишком сильный, и, прежде чем я успеваю остановиться, я крепко прижимаю ее грудь к своей и изливаюсь в нее. Мы оба совершенно неподвижны. Наша связь делает свое дело; она пульсирует и массирует, пока я пульсирую и набухаю.