— Это ручка, — заявляет она, не переставая улыбаться. — Я его обожаю. — Ее пальцы аккуратно прикрепляют шарм к браслету рядом с остальными, а затем она обходит стол и садится ко мне на колени, обвивая руками мою шею. — Я люблю тебя.
— Ты на вкус, как кетчуп, — констатирую я, коротко целуя ее, и она хлопает меня по руке и пытается отстраниться. — Но я все равно люблю тебя.
— Тебе просто необходимо было испортить этот момент, — резко говорит она. Ее глаза искрятся весельем. — Я больше не чувствую особого голода.
Я приподнимаю бедра.
— А я чувствую.
Ее улыбка становится шире, и ее губы возвращаются к моим.
— В спальню?
Мы оба замираем, когда в двери щелкает замок. Элоиза спрыгивает с моих колен, но уже слишком поздно. Дверь распахивается, ударяясь о стену.
Я стою перед ней, защищая ее от незваного гостя.
— Видите? — Я узнаю женский голос, это Сюзанна. — Я так и знала, что что-то происходит.
— Я на хрен убью тебя! — В мгновение ока отец Элоизы бросается на меня.
Твою ж мать.
Элоиза
Я кричу, когда мой отец хватает Айзека, и они оба врезаются в стол. Тарелки падают и разбиваются об пол, а вместе с ними и столовые приборы.
— Прекрати! — кричу я, когда мой отец поднимает руку и бьет Айзека кулаком в щеку. — ПАПА! ОСТАНОВИСЬ!
Айзек переворачивает их обоих, его лицо пылает от гнева. Я отворачиваюсь, когда он ударяет отца кулаком по голове.
Я не знаю, что мне делать.
Мистер Прайс-старший врывается в комнату, его грудь тяжело вздымается. Он хватает Айзека сзади за шею и отбрасывает его назад.
— Элли, уходи, — приказывает Айзек, но я не могу пошевелиться.
Мой отец снова бросается на Айзека. Я никогда в жизни не была так напугана.
Сюзанна стоит у двери, на ее лице самодовольная маска. Я не обращаю на нее внимания и обхожу двух мужчин, мистер Прайс делает то же самое.
— Прекратите драться! — Кричу я, но они меня совсем не слушают.
— Ты гребаный извращенец! — Орет мой отец, хватая Айзека за горло. — Это моя дочь!
Мистер Прайс хватает моего отца таким же удушающим приемом, каким не так давно держал своего сына, и мой отец ослабляет хватку на горле Айзека.
Не уверена, что происходит дальше. Все, что я вижу — это как Айзек начинает подниматься, его дыхание учащенное, а глаза дикие. Отец взмахивает рукой, Айзек вскрикивает и падает навзничь.
Сюзанна кричит. Мистер Прайс отпускает моего отца, и весь мой мир останавливается.
Мое сердце останавливается. У меня немеет голова. Я слышу крик. Кажется, это я, но не уверена.
Скорая помощь… нам нужна скорая помощь.
Чьи-то руки обхватывают меня сзади, когда я опускаюсь на колени рядом с мужчиной, которого люблю, и кладу ладони на кровоточащую рану на его животе. Кровь, теплая и сочащаяся, просачивается между моими пальцами.
Я чувствую, что парю. Я не в своем теле. Я вижу все это сверху.
Взгляд Айзека затуманивается, а его лицо бледнеет
Нет… нет… нет.
— Продолжай надавливать, — кричит мистер Прайс, и это эхом отдается у меня в голове снова и снова, пока я всем своим весом давлю на рану. Он поворачивается к моему отцу, который все еще держит в руке нож для разделки мяса. — Убирайся отсюда на хрен. — Мой отец стоит в шоке, не двигаясь, его широко раскрытые глаза смотрят на разыгравшуюся сцену. — УБИРАЙСЯ НА ХРЕН ОТСЮДА!
— Айзек, — кричу я, мое горло пересохло и болит. Его глаза встречаются с моими, комната кружится вокруг меня, смывая весь шум, все краски. Нет ничего, кроме него. Ничего. Потом они закрываются, его глаза, они закрываются, и моя окровавленная рука хлопает его по лицу. — Не спи! Не спи!
— Давай же, сынок, — кричит мистер Прайс, прикладывая полотенце к ране.
Нас отодвигают с дороги или скорее отдергивают. Я не сопротивляюсь; я просто стою, совсем как мой отец перед побегом, наблюдая за происходящим со слезами, катящимися по моему лицу.
Мистер Прайс притягивает меня к себе и крепко прижимает, пока мой мир рушится.
Люди в неоново-зеленой униформе разговаривают с Айзеком, работая над ним, перекладывая его на носилки после того, как они надели ему на лицо кислородную маску.
— Мы последуем за вами, — говорит им мистер Прайс и хватает мои ботинки и пальто, которые стоят у двери. Он накидывает мне на плечи пальто и застегивает его, пока я засовываю ноги в ботинки. — Пойдем, Элли.
Люди смотрят, как мы мчимся по больнице, пораженные кровью, покрывающей мои руки и лицо. Нас направляют в отделение интенсивной терапии, но один из сотрудников приказывает нам привести себя в порядок.