Только когда я вижу, как кровь стекает с моего лица и рук в канализацию, я понимаю, что только что произошло. Мое тело сгибается от боли и шока, а слезы текут по моему лицу непрерывной волной. Они не прекращаются, и дрожь усиливается.
Я обхватываю себя руками и мчусь обратно в холл на поиски мистера Прайса, надеясь, что у него уже есть ответы.
С Айзеком все в порядке? Он жив? Он не выглядел живым, когда его увозили.
Я не могла сказать, дышал ли он; я была вне себя.
Мистер Прайс меряет шагами коридор. Его глаза, покрасневшие и испуганные, останавливаются на мне.
— Ты помнишь, что я сказал тебе в машине?
Я быстро киваю.
— Ты все понимаешь?
Я киваю еще быстрее.
— С ним все в порядке?
— Он на операции.
При слове "операция" мои нервы выходят из-под контроля.
— Мне так жаль. — Я обнимаю старика за талию. — Мне так жаль. Я не хотела, чтобы это произошло. Я не… Я не могу… Я люблю его.
Он молча отстраняет меня от себя и ведет к ближайшему стулу.
Дежурная по этажу проводит нас в комнату ожидания, где мы сидим в тишине. Она предлагает нам выпить, но я ничего не хочу. Я не могу справиться со своим желудком, пока не узнаю, что с ним все в порядке.
Я тихо плачу, желая, чтобы пострадала я, а не он.
Почему мой отец это сделал? Он, блять, сумасшедший!
Кажется, что мы ждем годы, но на самом деле прошло всего полтора часа, прежде чем к нам выходит врач, чтобы поприветствовать нас. Он пожимает руку мистеру Прайсу, прежде чем посмотреть на нас обоих.
— Его состояние стабильно. К счастью, рана была не слишком глубокой и лишь слегка задела легкое. — О Боже. — Однако рана задела артерию. Он потерял довольно много крови, но мы его зашили. Сейчас ему делают переливание, и я не сомневаюсь, что он полностью поправится.
Мои глаза закрываются, когда меня охватывает облегчение. Я плюхаюсь на свое место, а мистер Прайс еще раз пожимает руку хирургу и горячо его благодарит.
— Когда мы сможем его увидеть? — Спрашиваю я. Моя губа дрожат.
— Когда он выйдет из реанимации и будет переведен в палату, мы зайдем за вами. Это займет еще несколько часов. Я бы посоветовал пойти домой и принять душ. — Он поворачивается к мистеру Прайсу. — Полиция, вероятно, захочет поговорить с теми, кто присутствовал при… несчастном случае.
— Конечно. — Он кивает, снова пожимая руку хирургу. — Мы будем рядом, когда понадобимся.
Мистер Прайс смотрит на меня и протягивает мне свой телефон.
— Позвони кому-нибудь, чтобы за тобой приехали. Иди домой.
Я качаю головой.
— Я никуда не уйду.
— Думаю, будет лучше, если ты уйдешь, Элли. Просто помни, что я сказал тебе в машине.
Я свирепо на него смотрю.
— Я никуда не уйду, и вы меня не заставите.
— Элли…
— Нет, — резко говорю я, качая головой и вытирая выступившие на глазах слезы. — Айзек не бросил бы меня, и я не оставлю его.
Его губы сжимаются в тонкую белую линию, хотя по этому поводу он хранит молчание.
— Как вы оба могли быть такими глупыми? — На этот раз я храню молчание. — Я знал… У меня было предчувствие… Я видел, как вы смотрели друг на друга, как вы реагировали друг на друга. Я не слепой. — Я продолжаю молчать, но его слова влияют на меня сильнее, чем он думает. — Теперь посмотри, где вы находитесь.
Я притягиваю голые ноги к груди и крепко сжимаю их.
— Он любит меня, а я люблю его.
— И эта любовь чуть не убила его, и из-за этой же любви он лишится своей чертовой лицензии.
Он прав. Я опускаю глаза на колени и сижу молча. Сейчас не время спорить или защищать наши отношения. Как я могу? Айзек чуть не погиб из-за меня.
Айзек
Мои веки подрагивают, пока глаза привыкают к свету. Я оглядываюсь по сторонам, рассматривая бежевые стены и потолки.
Поблизости пикает аппарат, а из-за пределов комнаты доносятся голоса.
Теплые и нежные пальцы скользят по моей ладони. Черт, у меня так пересохло во рту.
Я пытаюсь сесть, но боль пронзает меня насквозь. Ноет, жжет и покалывает, но это не невыносимо.
Моя память немного затуманена. Я помню ужин, Элли, ее очарование, но потом… Не совсем уверен. Обрывки воспоминаний возвращаются ко мне, но они не имеют смысла. Отец Элоизы, нож, кровь, Элли плачет и прижимает что-то к моему телу, что причиняет адскую боль.
— Привет. — Голос Элоизы доносится до меня сквозь туман в ушах. Я поворачиваю голову и смотрю на нее. Она выглядит ужасно. — Я так рада, что ты проснулся.
Чья-то рука сжимает мое другое плечо. Я поворачиваю голову в ту сторону и вижу своего отца. Он выглядит так же ужасно, как и Элли, если не хуже.