Я вылетаю из комнаты, оставив Дьюка позади, чтобы разобраться с убийствами, которые заставили его осесть на стул в неверии.
Хватаю список, который Дьюк оставил в кабинете, где перечислены все имена детей. Наши люди должны запустить распознавание лиц на всех детей системы. После побега, их имена и фотографии сообщаются.
Тут список всех имен с фото. Шестьдесят девять имен.
Те же имена и возраст написаны на самих фотографиях.
Одного нет в списке.
Хэдли.
Субъект избавил ее от унижения перед нашей командой, увидев ее фотографии среди остальных. Он послал Линди сюда, а не в полицию. Он знал, что мы отнесемся к этому более лично, знал, что так у Линди будет больше шансов получить опеку над Лорел.
Он, определенно, чувствует родство с Хэдли и, возможно, захочет увидеть ее реакцию. Хэдли не отвечает, поэтому я рассказываю все это ее голосовой почте, надеясь, что она скоро прослушает.
Затем, я направляюсь в комнату отдыха, где Лана, скрестив ноги в лодыжках, машет ими туда-сюда, пьет кока-колу и смотрит телевизор. Я прислоняюсь к дверному косяку, изучая ее легкую улыбку.
Она понятия не имеет, насколько мир испорчен. Ненавижу, что не могу отвезти ее домой прямо сейчас. Что это дело стало сложнее, и теперь мне нужно остаться. Она ― единственная, что держит меня в здравом уме прямо сейчас.
Настолько, чтобы провести некоторое время в постели, извиняясь еще больше.
Глава 13
Не стыдитесь ошибок, чтобы они не стали серьезными.
Конфуций
Лана
Логан отсутствует некоторое время, когда я неожиданно вижу Линди, идущую мимо комнаты отдыха вместе с Лорел. Предполагаю, она внимательно следила за новостями, готовая выполнить то, что я велела ей сделать.
Линди распахивает глаза от шока, когда замечает меня, и я подмигиваю, прижав палец к губам как универсальный знак «Тс-с-с», а другой рукой показываю на значок посетителя.
Она незамедлительно прячет свое удивление, а Лорел улыбается мне, еле заметно махая. Я немного волнуюсь, когда вижу, как Хэдли стремительно приближается к нам, глядя на меня.
Лорел переключает свое внимание на Хэдли, а агент прищуривается на меня.
― Могу я тебе чем-нибудь помочь? ― спрашивает она.
Подходит парень и жестом показывает Лорел и Линди путь.
― У них есть информация по делу Фергюсона. Я сопровожу их, но не могу найти спецагента Беннетта.
Мой желудок делает сальто, когда я слышу его имя. Я надеюсь, что он не подведет меня. Мои инструкции были для Линди, чтобы выйти на его команду, без имен. Он получит для нее опеку над Лорел, если будет тем человеком, которым, как я думаю, он является, без обращения с ней как с преступником за связь со мной ― монстром, которого я скрываю от него.
― Я отведу их в третий конференц-зал, ― говорит ему Хэдли, снова подозрительно глядя на меня.
Лорел смотрит на меня в последний раз, но Линди остается с каменным лицом, прекрасно выполняя свою роль.
Малышка думает, что я ангел. Она, вероятно, полагает, что никто не может меня видеть. В ее глазах, я продолжаю за ней приглядывать, дабы убедиться, что она в безопасности, как я и обещала.
Сейчас она чиста. А еще надела новую одежду, которую Линди, должно быть, приобрела для нее по дороге сюда.
― Эй, что происходит? ― слышу я знакомый голос. Крейг? Его же Крейгом зовут?
Кажется, да.
Больше я ничего не слышу, потому что они отходят подальше. Вместо этого я притворяюсь, что смотрю телевизор, попивая газировку, купленную в торговом автомате здесь.
Линди, наверное, думает, что я пиз*ец какая дерзкая, раз нахожусь сейчас здесь. Она понятия не имеет, насколько все запутано.
Но они ищут монстра.
Не девушку, что любит красный.
Не ту, что влюбилась.
Что умерла десять лет назад.
Проходит много времени, прежде чем я чувствую на себе взгляд и поднимаю глаза на дверной проем, чтобы увидеть, как Хэдли просто стоит, смотрит на меня. Ее взгляд полон подозрений, поскольку она оценивает меня безо всякого благоразумия.
Уверена, что Лорел ничего не сказала ей. И, определенно точно этого не сделала Линди.
Опять же, я бы присутствовала в комнате для допросов, если бы они что-то сказали. Она с подозрением относилась ко мне с самого начала, поэтому, очевидно, тратит силы впустую.
Чтобы убедиться, я изгибаю бровь, будто призываю что-нибудь сказать. Она молчит.
Ее глаза красные, как будто она плакала. Конечно, ей не было дела до Фергюсона. Так зачем плакать?
Наконец, она прерывает зрительный контакт и уходит, не говоря ни слова. Я возвращаю свое внимание к «прожарке» (прим.: развлекательная программа, в которой высмеивают, оскорбляют почетного гостя), которая идет на экране. На самом деле, это чертовски смешно.