Зверев Сергей Иванович
Отвлекающий маневр
Глава 1
Ирак, Багдад, наши дни
Солнце опустилось уже довольно низко, когда колонна военных миновала президентский дворец, находящийся в одном из центральных правобережных районов Багдада Ат-Тахри. Колонна двигалась по улице Хайфа, в точности повторявшей изгибы Тигра – реки, разделяющей город на две почти равные части. У дворца улица изгибалась под девяносто градусов, меняя свое направление с северо-восточного на северо-западное. Это очень не понравилось Тому Спенсеру, управлявшему головным «Хаммером» с турелью крупнокалиберного пулемета на крыше. Низкое солнце теперь оказалось слева, светило в глаза, мешало обзору. Он переместил защитный козырек от потолка налево, к двери, но это не помогло – так низко он не опускался. Том в сердцах чертыхнулся и ударом вернул бесполезный козырек на место. Одно радовало: автомобильное движение по улице Хайфа было запрещено, так что смотреть Тому было особенно не на что. Сидящий рядом лейтенант О'Хара неодобрительно скосил глаза на водителя, ничего не сказав, вновь уставился в лобовое стекло, внимательно наблюдая за происходящим на улице.
Лейтенант был опытным воякой. Говорили, что он прошел все существующие горячие точки, имел кучу наград и ранений, но с военной карьерой у него почему-то так и не сложилось. Почему – никто не знал, а сам о себе он никогда и никому не рассказывал.
Когда колонна приблизилась к многолюдному рынку Ат-Тахри, О'Хара по рации отдал приказ замедлить движение: мало ли что.
На правой стороне улицы шумел восточный базар. Вокруг сновали люди, ругались, смеялись, торговались, воровали, обсчитывали. За рынком возвышался минарет небольшой мечети с блестевшим в лучах заходящего солнца голубоватым куполом. На краю тротуара стоял местный полицейский, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок. Время от времени к нему подбегали люди, что-то говорили, отчаянно жестикулируя. Он в знак согласия лениво покачивал головой, не удостаивая говорившего даже взглядом.
Лейтенант оторвал взгляд от торгующей толпы и перевел его на минарет. Что именно привлекло его внимание, он пока не знал... просто интуитивно почувствовал опасность. Для солдата любое возвышение – потенциальная опасность. И он не ошибся, на минарете что-то блеснуло. Лейтенант поднес к глазам бинокль – так и есть, снайпер! Он сорвал рацию с плеча и крикнул в нее:
– Колонна, стой! Противник справа. Цель – минарет.
Но было уже поздно. На минарете расцвела маленькая розочка выстрела, звука не было слышно. Хрустнуло лобовое стекло «Хаммера», и в нем, прямо напротив лица водителя, образовалось отверстие, обрамленное частыми трещинками. Последнее, что Том успел сделать в своей недолгой жизни, это выжать сцепление «Хаммера». Скорость он выключил уже будучи мертвым. Правая рука его так и осталась лежать на рычаге переключения передач, а голова, вернее то, что от нее осталось, упала на руль. Джип прокатился еще несколько метров и встал. Пуля снайпера попала солдату немного выше правого глаза, вырвав заднюю часть черепа.
Следующим выстрелом был ранен пулеметчик «Хаммера». Ему пуля пробила шею, и он, захрипев, зажимая двумя руками рану, рухнул на турель. Из бронетранспортера, следующего за «Хаммером», как горох, высыпали морские пехотинцы, моментально заняв оборону. Один из них бросился было к джипу, желая помочь раненому пулеметчику, но снайпер не дремал – каждая его пуля находила свою жертву, и добрый пехотинец повалился на землю с простреленной ногой. Тем временем лейтенант О'Хара выскочил из джипа и на бегу что-то закричал в рацию.
На минарете снайпер менял оружие. Разминка с винтовкой была окончена, и на плече у него появился «Стингер»[1] . Жало разворотило переднюю часть бронетранспортера.
От взрыва разорвало топливный бак «Хаммера», и он загорелся. В огне заживо сгорал раненый пулеметчик, помочь ему никто не смог. Возможно, ему повезло, и он умер еще до того, как его объяло пламя. Только после выстрела «Стингера» жители поняли, что происходит, и обезумевшая толпа рванула в разные стороны, давя друг друга. Многие не понимали, где более безопасное место, куда бежать, и поэтому бестолково метались из стороны в сторону.
Внутри бронированного тела танка «Абрамс», находившегося за изуродованным бронетранспортером, загудели гироскопы: наводчик, найдя цель, поворачивал огромную приплюснутую башню в сторону мечети. Люди шарахнулись с линии выстрела, перед пушкой остался стоять только маленький мальчик. Он, задрав голову и щурясь от солнца, с интересом и совершенно без страха разглядывал движущийся смертоносный хобот. Продолжавший говорить по рации О'Хара видел все это. Он бросился к мальчишке и, схватив его в охапку, потащил к толпе, стоявшей возле стены дома на безопасном расстояние от танка. Мальчишка орал и брыкался.
Оглушительный выстрел 120-миллиметровой пушки поднял облако пыли и мусора, погнав его по опустевшей площади рынка, танк отпрыгнул назад. Земля содрогнулась, верхушку минарета разнесло в клочья. Притихшая, перепуганная толпа замерла, наблюдая за происходящим. Ну вот и все. Лейтенант стоял в толпе арабов с ребенком на руках, он так и не поставил его на землю. Он смотрел на их лица, они смотрели на него, и в их глазах он не видел ни осуждения, ни ненависти. Они видели, что солдаты лишь защищались, они видели, как рослый офицер спас ребенка если не от смерти, то от контузии точно.
Но тут в воздухе появились два вертолета «Апачи». Люди подняли глаза к небу. Лейтенант первым понял, в чем дело, он сам вызвал вертолеты, но теперь их помощь не требовалась. Он вновь сорвал рацию с плеча, быстро заговорил, пытаясь остановить воздушную атаку, но в это время один из вертолетов выпустил ракету, затем второй. Оба снаряда попали точно в цель. О’Хара безнадежно опустил руку с рацией и зашагал к своей колонне, к догорающему «Хаммеру». Он не оглянулся, чтобы посмотреть, что стало с мечетью, он слишком часто видел подобные картины и прекрасно знал, что с ней стало – ничего, ее просто больше не было. Атака была запоздалой и поэтому бессмысленной, кроме того, в мечети могли быть люди, снайпер не в счет. Подойдя к колонне, он обернулся, арабы смотрели на то место, где мгновение назад стояла мечеть.
В мусульманском мире на одну святыню стало меньше.
Вокруг разрушенной мечети американцы выставили оцепление. Ни местных жителей, ни тем более журналистов за оцепление не пропускали. Арабы возмущались, плакали, воздевая руки к небу, уговаривая пропустить их к останкам родственников, но пехотинцы были озлоблены гибелью своих товарищей и особенно с жителями не церемонились, впрочем, с журналистами тоже.
Солдаты разбирали руины по камушку, по кирпичику, их главной задачей было обнаружение доказательств пребывания на территории мечети террориста. Но пока со своей задачей они явно не справлялись. В развалинах морпехи откапывали лишь растерзанные трупы стариков, которые складывали здесь же. На битых камнях, в пыли лежало уже девятнадцать таких тел.
На том месте, где должен быть вход в мечеть, теперь была лишь груда мусора, рядом с которой аккуратными рядами стояла, слегка припорошенная пылью, поношенная обувь, двадцать четыре пары. Одному Аллаху известно, как могла уцелеть она в этом аду. Поиски продолжались, но успеха пока не имели, принося лишь новые трупы мирных жителей.
Из штаба армии прибыл майор Дуглас. Его приветствовал подбежавший командир роты морских пехотинцев, занимающейся раскопками.
– Кто из офицеров присутствовал при инциденте, – спросил майор у ротного.
– Лейтенант О'Хара, сэр, – отчеканил тот.
– Найди мне его, сынок.
– Слушаюсь, сэр.
– И перестань тянуться, лейтенант, не на плацу.
– Слушаюсь, сэр.
Майор взглянул на него и, безнадежно махнув рукой, тихо произнес:
– Иди уже.
Молодой, ретивый лейтенант умчался. Дуглас закурил и хотел было направиться к солдатам, заканчивающим разборку руин, как прозвучал вызов рации. По сдержанным и односложным ответам майора «да, сэр... нет, сэр... хорошо, сэр...» можно было понять, что разговаривает он с начальством, которое его отнюдь не хвалит. Не успел он закончить неприятный разговор, как появился уставший, грязный и злой О'Хара. Офицеры поздоровались как старые приятели, как, впрочем, оно и было.