Лихорадочно работал штаб. Напряженно трудились разведчики, еще и еще раз уточняя обстановку.
Важное место в партизанских планах отводилось созданию паники в рядах противника, которая должна была резко ослабить овручский гарнизон. С этой целью одному из отрядов поручалось скрытно и стремительно появиться на дороге, ведущей из Овруча в Мозырь. Мы не сомневались, что оккупанты любой ценой попытаются отбить эту жизненно важную для них артерию и бросят против отряда часть гарнизона. Придирчиво изучив по карте все возможные пути, по которым мог двигаться враг, мы разработали систему засад.
И вот темной ноябрьской ночью в деревне Песчаница мы с нетерпением ждали, как развернутся события. Ждали, ибо план уже был приведен в действие.
Под утро в штаб заглянул Налепка.
- Почему не спишь, Ян? - вместо приветствия спросил Богатырь.
- Не спится, товарищ комиссар... Когда будет дозволено делать подъем? - негромко спросил он, прежде чем подать руку. Голос его звучал спокойно. Можно было подумать, что его одолевала только эта забота.
- Подождем еще немного.
Через несколько минут появились связные:
- Все в порядке!.. Двусторонняя засада выставлена!
- Ну что же, будем поднимать людей? - обратился ко мне Богатырь. И тут же прозвучала команда:
- Командирам делать побудку отрядам!
Я посмотрел на Налепку - он весь сиял от радостного возбуждения. Наконец-то настает долгожданный час! Осталось несколько дней до встречи с частями Советской Армии. И тогда он уйдет со своим отрядом в далекие Татры. Осуществится его мечта: он обеспечит достойную встречу советским войскам, которые несут его народу счастье освобождения...
- Значит, будем пробиваться к фронту на соединение с нашей Советской Армией?.. - Глаза Яна задорно блестят за стеклами очков. Слова «с нашей Советской Армией» звучат сегодня в его устах особенно торжественно.
- Должны пробиться... - отвечает комиссар, уже целиком поглощенный заботами начавшегося боя. - Но для этого, Ян, нам еще надо взять Овруч...
- И тогда можно будет идти в Татры, капитан... А может, и вместе пойдем, - добавляю я.
- То будет очень хорошо, товарищ генерал... Разрешите выполнять ваш приказ? - и Налепка бегом направляется к отряду.
Глядя вслед Налепке, Богатырь высказал то, что было на уме и у меня:
- Не оставить ли нам чехословацкий отряд в резерве?
- Обидится! Ты ведь знаешь Яна.
- Да, парень рвется в бой.
А из дома уже выбегают связные. Они мчатся с приказанием к командирам, комиссарам и начальникам штабов отрядов: в 8.00 быть в штабе соединения.
Илья Иванович Бородачев стоит перед командирами, словно на кафедре в академик, и тонким прутиком, как указкой, водит по карте Овруча. Голос его, глухой от усталости, звучит сухо, буднично.
- Разведкой установлено: в Овруче восемь батальонов противника. Три из них расположены в этой части, за окраиной города, - рука с указкой останавливается на синей пометке аэродрома. - Узел железной дороги обороняет батальон. В городе много дзотов. Улицы и усадьбы изрыты окопами. Имеются проволочные заграждения, завалы, минные поля... Ставлю задачу.
- Смотрите сюда, товарищ Гриб, - обращается начальник штаба к командиру сарненского отряда. - Ваш отряд должен сосредоточиться на восточной окраине. В 12.00 начнете наступление на северную часть Овруча. Вот схема подхода к городу и продвижения к центру. Учтите - дороги минированы.
- Вы со своими бойцами, товарищ Артюхов, выходите юго-восточнее деревни Сташки. В 12.00 начинаете наступление на центральную часть города.
Товарищ Селивоненко, ваш отряд должен находиться южнее Рулевщины и прикрывать наше наступление с севера...
Бородачев продолжает вызывать командиров отрядов и указывает им цели. Вот он называет Налепку и объявляет, что чехословацкий отряд остается в резерве командования штаба соединения.
Видя сосредоточенные, деловые лица командиров, я с каждой минутой все отчетливее, почти физически, чувствую, как крепнет уверенность в успехе... Тревожит только состояние Налепки. На лице его грусть сменяется тревогой, недоумение - протестом...
Между тем Бородачев заканчивает речь. В заключение он указывает координаты командного пункта соединения и подчеркивает важность своевременных донесений о всех этапах боя.
Все уточнено. Дана команда выводить отряды. И тут раздался взволнованный голос Яна Налепки:
- Прошу, очень прошу исправить план! Чехословацкий отряд, мои вояки, не можут стоять в штабном резерве. Мы вместе прошли большой путь борьбы с нацистами... Може, то есть наш остатний общий бой. Наш отряд готов вместе с советскими партизанами выполнять новую задачу. Я сам добре знаю город Овруч и добре ориентируюсь...