— Магия Селестии, говоришь… — она с нехорошей усмешкой выхватила магией из руноскриптов брони запасные ключи и вогнала их в скважины. Сзади взвыло, и обернувшаяся принцесса увидела огненную тень в знакомых доспехах, несущуюся к ней. — На, подавись!
— НЕТ!!!
Ключи провернулись в замках, и чудовищную дверь просто вынесло, вогнав в стену. Размытая ядовито-оранжевая полоса, вырвавшаяся из проёма, с жутким хрустом врубилась в ревущие огнём доспехи, смяв их в лепёшку и отшвырнув через весь Арсенал. Луна аж съёжилась, зажмурившись, когда сладкая парочка впечаталась в камень, вбивая бедолажного монстрика на несколько метров в гранитную кладку. Дальняя стена просела, вскрывшись паутиной глубоких трещин, с потолка даже над Луной посыпалась штукатурка…
— Уй… это, наверно, больно, — поделилась она с миром наблюдением. Мир промолчал, зато тартарово творение Селестии, намертво влипнув, как и полагается хорошей жвачке, в огнистые патлы из «родной» магии, упруго сжалось… и рвануло обратно. Луна вежливо посторонилась и открыла портал — на стене распахнулось синее кольцо, а оранжевое выплюнуло дико воющую комету за пределы Кантерлота. Влетев в ближайший спагорб и срикошетив от него, болид понёсся дальше, оставив вполне обычный зелёный холм, вокруг которого задрожали, растекаясь, волны изменений… и неохотно стянулись обратно. Пока. Веселье только начиналось.
— Ну, не буду вам мешать, — пробормотала Луна, несколько минут с невольным содроганием понаблюдав с крыши за метанием и отбиванием надсадно орущего Сантабуса обо все встречное и поперечное. Мучить зверушек ей претило, но… Изуродованному миру вокруг явно поплохело в процессе, он как-то потускнел и утратил глубину, всё больше становясь похожим на выцветшую от старости картину. Принцесса покачала головой, удручённо вздохнула и вытащила пригодившийся-таки амулет. Крыша опустела.
Глава четвёртая, в которой мы рождены, чтоб небыль сделать сказкой
— Я нашла, нашла! Ура! — свалившаяся сверху на голову Голд Фингера Элиза радостно запрыгала. Принц притормозил, стараясь не уронить приплясывающую малышку. Луна улыбнулась. По возвращении в сонный замок обнаружилось, что принц, к его чести, выкручиваться обходными путями не стал и взялся выращивать своё сокровище, чему в немалой степени способствовало то, что он был Принцем Вкуса и Аромагии, каковой талант приложил к кулинарии, будучи по убеждениям и натуре ярым пацифистом. Ещё одна причина незадавшихся отношений с семейством, так что принц рос без особых претензий в плане наследования и политики, зато прочно обжился в довольно богатой библиотеке и при ближайшем знакомстве оказался умным и тонким собеседником.
Драконочка же была весёлой, любопытной и непоседливой, ничего общего с угрюмым страшилищем, затюканным, как особо ценное имущество, собственной роднёй до полного озверения, которое сразу ринулось в драку. Сработал защитный механизм, и из прошлой жизни она мало что помнила… кроме Голд Фингера, которого обожала. Потому месяц, проведенный в обществе этой парочки, был бы весьма приятным, если бы не беспокойство за сестру и жителей Эквестрии. Высунутый время от времени за пределы Сонного Царства любопытствующий синий нос не унюхивал признаков необходимости срочного вмешательства, творившийся там бедлам с нарушением причинно-следственных связей всё же был именно наложеннной реальностью, которая с каждым днём теряла силы… но всё еще держалась, цепляясь за разумы погружённых в неё пони, грифонов и других живых существ.
И вот — момент настал и Луна вновь взошла над захиревшим, выцветшим и исцарапанным, как старая киноплёнка, сгоризонтом. Голд Фингер с Элизой наотрез отказались отпускать новую подругу одну, к тому же просидеть всю жизнь в изолированном волшебном замке, они, разумеется, не могли. Да и изменившиеся снаружи нравы явно более не препятствовали отношениям разных видов — Луна хмыкнула, вспомнив Хризолитовую Кадензию с её Сношайнингом — даже, пожалуй, слишком. Так что Голд Фингер, прихватив с кухни любимую артефактную сковороду из магически закалённого золота (с перестроенной атомной решёткой, как выяснила любопытная принцесса), размеры которой внушили Луне глубокое уважение даже без проведённых спаррингов, и обеспечив всю компанию запасом продуктов, посадил себе на холку пребывающую в восторге от грядущих приключений зазнобу и без особого сожаления покинул свой замок.
Рекомая сковорода была поистине страшным оружием — пацифизм, как пояснил принц сквозь звон в ушах оглушенной Луне, словившей ею по шлему на первой проведённой тренировке, должен иметь определённые границы. С этим медленно приходящая в себя принцесса, пытаясь сфокусировать разбегающиеся глаза, в целом была согласна… и в дальнейшем на поединках прилагала все усилия к тому, чтобы избегать подобного умиротворения. Золотые грива и хвост, напитанные магией в полную силу, оказались мало чем хуже доспеха, так что иная броня принцу была без надобности.