— Прекрасно. Будь по-твоему, хотя ты должна знать, что весь этот опыт с ужином вслепую может иметь неприятные последствия и привести к реальному возбуждению. Если так и случится, пожалуйста, знай, что находишься в неминуемой опасности. Надеюсь, у тебя есть соответствующая медицинская страховка.
Я слышу ее смех. Ну, я так думаю. И теперь звук льющейся жидкости. Господи, надеюсь, это алкоголь, а не какой-то социально неполноценный пьяница мочится на наш стол.
— Мисс Брайант, вы настаиваете, чтобы каждый холостяк, с которым вы ужинаете, носил повязку?
— Это касается лишь тех, кому нужно учиться сдержанности. Вот. — Я чувствую, как что-то холодное касается моих костяшек.
Шарю рукой по столу, а затем расслабляюсь. Это всего лишь бокал. Подношу его к носу и вдыхаю.
Мерло. Превосходно. Я подношу напиток ко рту и пытаюсь не разлить, но ощущение влаги, распространяющееся по моей промежности, говорит о том, что я потерпел неудачу. Просовывая два пальца под резинку повязки, я пытаюсь снять ее.
— Не смей!
Боже, она не может всерьез рассчитывать, что я буду есть в таких условиях.
— Я начну с нескольких быстрых вопросов, — сдержанно объявляет она. — Кто ты по знаку зодиака?
— Мой день рождения десятого августа. И кто я после этого?
— Эгоист. Сексуальная ориентация?
Как будто она должна спрашивать.
— Элла, давай просто скажем, что, если бы я когда-нибудь оказался в чем мать родила, резвясь в Эдемском саду, я бы выбрал Еву, а не Стива.
Тишина. И потом:
— Что ты делаешь, чтобы расслабиться?
— Играю на гитаре. Тренируюсь. Обедаю с красивыми женщинами... — три последних слова выходят с рыком.
Она вздыхает.
— Верно. Так что, никаких шахмат?
— Конечно, хотя я еще не нашел никого, кто достаточно умен, чтобы противостоять моей сицилианской защите, — говорю ей тихим голосом. — Мы должны как-нибудь проверить ее.
Не могу ручаться за усиление вкусовых ощущений, но должен признать, эта временная потеря зрения здорово разжигает фантазию. Прямо сейчас я хочу представить Эллу голой, чтобы на ней не было ничего, кроме очков в толстой оправе. Она делает пометки и соблазнительно посасывает конец ручки.
Чертовски горячая. И я возбуждаюсь.
— Что ты ищешь в женщине?
Я ухмыляюсь.
— Я любитель красивых ножек. Предпочитаю золотые локоны, а также особо выделяю женщин, одетых в пурпур. Я слышал, что это признак сексуальной неудовлетворенности, и женщины, предпочитающие этот цвет, подсознательно умоляют об удовлетворении красавчиков холостяков, имеющих опыт в оральном сексе.
Как ей мог не понравиться ответ?
Я слышу глухой стук, сопровождаемый стуком посуды. Звучит так, как будто наша еда на подходе. Это, без сомнения, наименее веселое с тех пор как я был на свидании с Ясмин из нашего пиар отдела, которая вцепилась зубами в мою мошонку.
Гребаный автодром, их нужно запретить.
— У тебя есть пищевая аллергия?
Я отрицательно качаю головой. Кто сочиняет эти сумасшедшие тупые вопросы? Звон тарелок сигнализирует о прибытии нашей еды. Слышится более чем намек на вызов в ее голосе, когда она говорит мне:
— Попробуй это.
Я наклоняюсь и провожу пальцем по подношению передо мной. Теплое, твердое и гладкое. Подношу это к своему рту и кусаю.
Оно мягкое, но хрустящее.
И тогда понимаю. Я жую оболочку королевской креветки. Срываю с глаз повязку и незаметно выплевываю все в салфетку.
— Вы выиграли, мисс Брайант, но с завязанными глазами я больше не останусь. Я буду вести себя наилучшим образом. Должен сказать, что нахожу твои методы допроса очень резкими. Ты никогда не задумывалась о карьере в ФБР?
Она качает головой, и я продолжаю:
— На полном серьезе, если тебе нужно связать меня и продолжить допрос, я полностью готов.
Элла наигранно улыбается.
— В твоем объявлении сказано, что ты квалифицированный повар-кондитер. Так ли это?
Я пожимаю плечами и делаю глоток вина.
— Это правда. Посещал вечерние занятия, и достаточно квалифицирован, чтобы знать, ты выглядела бы фантастически с взбитыми сливками в нижней части тела.
Она стреляет в меня «не-спутывайся-со-мной» взглядом, и мой член напрягается. Это адски сексуально. Только я хочу налить еще один бокал вина, как мой сотовый гудит. Это Радж.
— Я должен ответить, — говорю я ей, извиняясь.
— Новая клетка для Пити прибыла, — говорит он мне. — Где мне ее поставить?
— Клетка для дружка? Насколько она велика?
— Тридцать шесть дюймов.