Пусть бы все знали, что и Ее Высочество — может любить безответно.
Хотя — а почему безответно?
Все время — она что-то от него хотела. На что-то претендовала. Срывала свою злость. Использовала его как манекен для битья: мне больно — на тебе! На тебе еще раз! Пусть и тебе — будет больно!
Что и когда она ему дала? Даже когда родился Нико — она старалась ограничить общение родного отца с сыном. Хотела, чтобы он вырос не таким...
А каким?! Трусом, как он тогда сказал? Неужели и в самом деле — трусом?
Нет, конечно, не трусом. Цивилизованным человеком. Который будет сидеть в банке — а не в каком-нибудь грязном... Кабуле, стараясь выжить. Который будет... управляющим крупного банка... министром... а почему бы нет? Кем то, что зарабатывает деньги в тишине кабинета, у кого жена и дети, и кого не погребут под троекратный залп в Кронштадте...
А сама то ты — смогла бы полюбить такого — ехидно осведомился чей-то голос свыше.
Нет...
Все что у нее есть — это прожитая жизнь. Испорченные годы...
— Ваше Высочество, извольте...
Она вдруг поняла, что ни черта не слушает то, что ей говорят.
— Да, да, продолжайте. Кстати, извольте объяснить... я так и не поняла. Какого рода опасность мне, по-вашему, угрожает...
Пащенко закусил губу... потом решительно снял трубку телефона
— Извольте, Ваше Высочество. Попробуйте телефонировать в Царское село.
Ксения взяла трубку, машинально отметив, какая она большая, старая и несовременная... клавиатура была прямо на трубке, между микрофоном и динамиком. Она набрала номер собственного присутствия, со все возрастающим изумлением и недоверием вслушиваясь в гудки. Набрала еще раз — то же самое. Тогда — она набрала номер дежурного офицера в Зимнем.
Там и вовсе была пустота. Даже гудков, что занято.
— Что... — голос изменил ей — что происходит?
— Мы должны были уйти на большие учения совместно с Флотом открытого моря. Отрабатывать проводку караванов в условиях активного противодействия. С утра — отключили все виды связи, мы как на необитаемом острове. Я вспомнил, что мне сказал... адмирал Воронцов и на свой страх и риск осмелился послать за вами. И максимально задержал отправку Ордера — насколько мог.
Ксения пристально вгляделась в лицо офицера — когда \ей надо было — она умела это делать.
— То есть, корабли не ушли? — спросила она
— Никак нет, Ваше Высочество, не ушли...
— И на них есть вооружение?
— Конечно, Ваше Высочество. Любые ходовые учения подобного рода сопровождаются боевыми стрельбами.
— О какого рода кораблях идет речь?
— Полный авианосный ордер, Ваше Высочество, возглавляемый авианосцем Александр Третий. Восьмая дивизия эсминцев, самая подготовленная на флоте. Два судна — матки — Держава и Гавриил. На каждом — по шесть скоростных катеров, по десять лодок с жестким днищем и катерные команды спецназначения.
Что такое «катерная команда спецназначения» — Ксения представляла себе слабо. Но помнила, что спецназ в любом роде войск — это наиболее подготовленные, элитные части. И предназначены они — для активных действий в мирное время и в условиях особого периода[16]...
Так что у нее в руках — была целая флотская армада...
Но додумать эту мысль она не успела — с грохотом и шумом ворвался адмирал Иконников, командующий Флотом Атлантического Океана. Кричать — он начал еще в коридоре.
— Капитан первого ранга, это...
Он осекся на полуслове, увидев Ее Высочество.
— Александр Иванович... — Ее Высочество широко распахнула глаза, подходя ближе — рада вас видеть... Как Ивонна Николаевна поживает? Внуков еще не нянчит?
Надо было видеть сейчас принцессу — еще в детстве она могла выпросить у отца все что угодно, искусно чередуя истерики, обещания и просительный взгляд. Это искусство — она оттачивала на своих близких тридцать лет — и сейчас могла уговорить собаку уйти из мясной лавки.
— Никак нет-с... Весьма польщен. Что помните нас... — растерялся адмирал
— Ну, как же. Я помню Александру такая красивая девочка, вся в мать. Отправьте ее к нам во дворец, мы ей быстро подыщем партию...
— Непременно-с...
Ксения закончила с любезностями, расчетливо отдавая инициативу мужчине.
— Осмелюсь спросить, Ваше Императорское Высочество, чем мы обязаны столь высокой чести незапланированного визита...
— О, сударь, я думаю, вы прекрасно знаете мои обстоятельства. Когда я увидела вертолеты, то грешным делом подумала, что один из моих давних воздыхателей окончательно потерял голову. Но его здесь нет, я жестоко обманута, а капитан первого ранга Пащенко докладывает мне ужасные вещи...
— Капитан первого ранга Пащенко, доклад!
— Есть, господин адмирал. Потеряна связь с Зимним дворцом и с Царским селом. Средства разведки флота фиксируют значительно возросший обмен военного министерства с округами, а так же передвижение гвардейских полков в районе большого Петербурга. Капитан первого ранга Пащенко, доклад закончил.
Адмирал нахмурился
— Что все это значит?
— Господин адмирал... — Ксения решила, что настала пора для завершающего удара — на днях у меня были гвардейцы. Они были так грубы. Говорили, что я предаю память своего брата и отца. Представьте — они требовали досрочно отказаться от регентства!
Удар достиг цели. Адмирал взревел потревоженным охотниками медведем.
— Что?! Да как можно-с... Сапоги дырявые, хамло беспородное, да мы их в порошок! Офицерам штаба, внимание! Боевая тревога! Где авианосный ордер!?
— Пятьдесят миль от берега походный порядок.
— Выстроить боевым порядком, удаление от берега сил охранения на десять миль! Блокировать побережье, чтобы ни одна мышь не проскочила! Авианосцу, поднять усиленную группу прикрытия в воздух, установить боевое дежурство над сводной группой и над Кронштадтом. Личному составу флотских баз в ружье, выдать повышенный боекомплект! Выставить посты на Диаметре, сводный доклад по обстановке мне каждые полчаса. Так, вы ... Берген — готовить абордажные команды! Так, вы, Пащенко — связь с генералом, графом фон Бредау немедленно. Если глушат, пошлите нарочного, пусть поднимает морскую пехоту! Действуем, действуем! Времени нет!
Офицеры бросились за работу.
— Не извольте беспокоиться, Ваше Императорское Высочество. Эти щеголи гвардейские... они еще не знают, кто такие моряки. Давно сапогом в зубы не пробовали... так мы их угостим... до крови угостим... я лично угощу. Ох... простите, вырвалось...
— Да, ничего... — Ксения улыбнулась — я все-таки жила с настоящим мореманом...
Последнего — можно было и не говорить. Флот — был у нее в руках — и силы стали как минимум равными...
Тот же день
Казармы Павловского гренадерского полка
Не последнюю роль в успехе переворота — должна была сыграть роль Гвардии. Гвардейских полков, расквартированных в самом городе.
У гвардейских полков — за редким исключением было славное прошлое и никакое настоящее, что многим не нравилось. Их деградация — началась еще в двадцатые, когда страну кидало то влево, то вправо, и люди не знали, чего бояться — то ли правого военного переворота, то ли левого рабочего мятежа, инспирированного эсерами. Его Величество, Император Николай которому в ту пору угрожали едва ли не открыто — считал гвардию ненадежной. У Царского села — была введена ротация охранных полков, причем полки брали — из числа тех, кто брал Восток — они были меньше подвержены воздействию пропаганды. Гвардейцев — это мало устраивало.
Потом — маятник качнулся обратно. Теперь — Гвардия считалась этаким «дворянским потешным войском» местом, где можно служить красиво и без особого риска, в пределах Санкт-Петербурга и округа. Но тут встал другой вопрос — люди, которые постоянно в столице, которые подвержены разлагающему влиянии желтой прессы и интеллигенции — могут задумать что-то совсем недоброе.
16
Предвоенное состояние, объявляется особым сигналом. В РИ — условный сигнал «Набат». По этому сигналу — войска получают боекомплекты и покидают военные городки, чтобы рассредоточиться на местности, принимаются меры по защите мирного населения. При необходимости — начинается призыв казаков на действительную