Нет, насчёт последнего, конечно, это могла быть просто случайность, но что-то в подобные совпадения мне не верится…
— Послушай, Георгий, ты знаешь, что за монстры на нас напали? — спросил я, не оборачиваясь, продолжая следить за тылом. На какой-то миг мне показалось, будто кто-то перебежал от одного дерева к другому, по правой сторону от дороги, если судить по тому, в какую сторону двигалась повозка.
— Брауни. Они, гадёныши такие, напали на нас! — был мне ответ. — А чего это ты спрашиваешь? Сам не встречался с ними разве?
— Это первый раз. Слышать слышал, но… Расскажи немного про них! Где обитают, чем живут? Часто ли они вот так нападают, особенно в этом лесу?
— Не доводилось о подобном слышать. Брауни, они же, как сказать… довольно мирные! Живут сами по себе, в глубинах леса, на зверьё охотятся разное, да грибы с ягодами собирают. Насколько знаю, они нападают лишь на тех, кто на их территорию зайдёт, и то не всегда! Обычно они всегда жертвами становятся, ведь такие, как ты — классовики — больно уж любят этих монстров убивать! А что, неплохая прокачка, органы можно продать алхимикам, да и в их поселениях часто травы можно найти, или ещё чего полезного…
Наступила тишина, нарушавшаяся лишь скрипом одного из колёс, а так же донёсшимся из глубин леса, слева от дороги, воем, не иначе, как волчьим. Лука уже перестал реветь и сейчас просто сидел, глядя в одну точку перед собой, а отец и старший сын о чём-то тихо беседовали, сидя впереди повозки.
Через некоторое время начало светать и моя фея спустилась ко мне, устало опустившись на протянутую мной руку и я тут же позволил ей перестать светиться. По всей видимости, наша связь с Фуксией постепенно крепла, так как я чувствовал её усталость и даже некоторое истощение, которому она, как оказалось, тоже была подвержена. Аккуратно опустив её на пол повозки, прошептав ей, что она молодец, я некоторое время понаблюдал за тем, как она пристраивается у края мешка с чем-то мягким, используя его, как подушку.
Между тем, солнце уже начинало всходить над миром, и казалось бы, что нас ничего больше не ожидает, ведь прятаться среди деревьев становилось всё труднее, но…
С громким рычанием, из леса справа, на дорогу выбежало неизвестное существо и врезалось в повозку, едва не перевернув её на бок. Не ожидая этого, мы с Лукой развалились на дне нашего транспорта, причём мальчик едва не придавил моего фамильяра!
— Чёрт… — прошипел я, хватая жезл, всё же вылетевший у меня из руки и быстро соскочив на землю, бросился на помощь к Георгию и Агафону. Как я понял, по первому виду, от мощного и неожиданного удара отец семейства свалился-таки на землю, а вот его старший сын сумел удержаться, и сейчас в ужасе кричал, глядя на двухметровое чудовище, потирающего макушку.
Больше похожее на гориллу по фигуре, только с более приплюснутой мордой и серой шерстью, в которой запутались ветки, иголки и даже травинки, существо обладало более маленькой головой и не такими длинными руками. Получив в плечо не самый мощный огненный снаряд, этот монстр повернулся ко мне и что-то прорычав, сделал шаг в мою сторону.
— Спрячься! — прошептал я Луке, выглянувшему из повозки, когда я побежал прочь от неё, чтобы увести подальше чудовище, следовавшего за мной. Мальчик кивнув, тут же исчез за мешками, как я мог заметить, как раз вовремя.
Пробежав метров десять по дороге назад, нацелил жезл и отправил несколько ледяных стрел в монстра, успев отскочить в сторону и не дать ему зашибить меня. Вонзившиеся в его кожу ледяные осколки, причём один даже в щёку, заставили этого великана болезненно заскулить. Показалось сначала, что он сейчас убежит, но нет — развернувшись, он лишь ещё более яростнее напал на меня.
Отбежав в сторону, не позволяя ему приближаться ко мне, выпустил ещё несколько ледяных снарядов, так же вонзившихся в громадину, заставив того ещё взвыть. Затем, уже едва ли не мне пришлось взвыть, так как краем глаза мне удалось заметить выбежавшую на дорогу фигуру всё в том же балахоне и с маской на лице, которая попыталась забраться в повозку, но ей что-то помешало это сделать. А уж затем я, заманив чудовище к дереву, о которое он благополучно ударился головой с разбегу, взвыв самым настоящим образом, телекинезом захватил нашего преследователя.
Заставив его, или её, свалиться на землю и продолжая сдерживать «мыслью», я двинулся к нему, наколдовывая одновременно с этим очень мощную ледяную стрелу, которую отправил в обезьяноподобное существо, благополучно проткнув его насквозь в районе солнечного сплетения. Перед своей кончиной, чудовище невероятно жалобно захрипело, повернув голову в сторону, словно обращаясь ко мне…
— Ух, проклятие! — потирая левый локоть, из-за повозки вышел Георгий в сопровождении Агафона и мы все вместе встали вокруг нашей преследовательницы, лежавшей на земле не в состоянии пошевелиться, так как её руки и ноги я пригвоздил ледяными осколками. Это был довольно рискованный поступок, ведь не известна могла всё же оказаться человеком, но всё обошлось и она не истекла кровью, как я и предполагал уже некоторое время. — Что ты уставилась на меня, дрянь? Хотела моего сына похитить, паскуда? Ты… Клим, что она вообще такое?!
Злобно сплюнув едва не на неё, Георгий приобнял своего младшего, выскочившего из повозки и подбежавшего к отцу. Моя же фея, с помятыми крыльями, немного пошатываясь, вышла из-за ящика и уселась на самый краешек повозки, удивлённо наклонив голову, видимо тоже не понимая, кем была девушка, с которой я успел стащить маску и отбросить в сторону.
— Не уверен, конечно, но… думаю, что эта девчонка — голем! — ответил я, глядя на девушку, лежавшую бездыханно, но при этом водившей глазами из стороны в стороны, глядя то на меня, то на семейство. Коричневого цвета лицо; нереально яркие голубые глаза, которые хоть и вращались в глазнице, при этом сами не двигались; чуть приоткрытые красные губы и короткие светлые волосы…
Дотронувшись до незнакомки, и осмотрев места, куда были воткнуты ледяные стрелы, я убедился, что она была глиняной, словно кувшин или миски, из которых мне доводилось есть дома у Милы и Понтия. По сути эта девушка — глиняная кукла, ожившая благодаря какой-то неведомой мне магии, только ростом с человека, примерно метр шестьдесят, может чуть больше.
— Голем? Эта девка? — недоверчиво нахмурился Георгий, в итоге сам решив проверить, говорю ли я правду. Опустившись на колено и потрогав её кисть, повреждённую ледяной стрелой, он удивлённо почесал лоб. — Твоя правда, Клим — глина! Не иначе, как тутошний алхимик постарался… Таких чудищ только они могут создать! Но причём тут мой сын? Зачем глиняной девке мой мальчик?
— Допущу вариант, что она хотела забрать его из-за одиночества. Не уверен, конечно, но я не ошибусь, если предположу, что ты очень долго сидела в заточении, в доме этого самого алхимика, не знаю, как там его по имени? Сидела долго, а потом умудрилась сбежать из-под сильной опеки, лет семь назад, когда и наткнулась на Элкреста…
— Его звали Эклерст, — поправила меня голем, голос которой был довольно приятный, словно и впрямь молодая девушка. Рот и губы её при этом не двигались. — Ваши предположения верны, я… и впрямь чувствовала себя очень одиноко, особенно после расставания с возлюбленным!
— О каком возлюбленном… Погоди, ты говоришь о том парне-воине? Не пойму, как так — возлюбленный?! Влюбился в кусок глины? — ошеломлённо спросил Георгий, перебив меня на полуслове, когда я попросил голема рассказать нам, что случилось на самом деле. У меня самого были кое-какие догадки, но лучше пускай всё разъяснит сама виновница "торжества".
— Это было приворотное зелье, сваренное моим отцом. Когда Эклерст воочию увидел меня в лесу, отец не долго думая схватил его сзади и влил ему в рот любовное снадобье. Оно было не лучшего качества, отчего подействовало не сразу, по-большей части просто затуманив ему разум поначалу… Он скончался всего через несколько месяцев, мой возлюбленный. А мой отец… мой создатель, покинул этот мир примерно три года назад, не совладав со своим возрастом!