— На зиму листва с них все равно опадать будет, конечно, не вся — эти растеньица, как я помню, вечнозеленые. Так вот, давай прикинем: лечебная доза на одно серьезное ранение — примерно одна восьмая листа, но можно использовать и меньшими дозами, просто процесс выздоровления затянется. С восьми-то деревьев за зиму тысячи полторы листьев соберется. Заметь, ничего обдирать не надо, берем только то, что само упало. А это уже порядка пятнадцати — двадцати тысяч выживших безнадежных больных. Капитан, у ваших медиков гниль в ранах часто встречается?
— Да, от заражений ран умирает чуть ли не больше бойцов, чем от самих ран. И антисептики используют, а толку? По Испании помню, доставили бойца в лазарет, рана вроде маленькая, да пулей туда грязи загнало, потом в окопе добавило, он там почти полдня валялся. И все, готовь могилу для парня. Смотришь доктору в глаза, а там сразу приговор, края раны уже вспухли и посинели, да и запашок пошел. А если уж в кишечник ранение, так шансов вообще мало.
Радостно потираю руки и продолжаю свою наглядную агитацию:
— Во-о-от! Тогда продолжим рассуждать. Если не привередничать и выжидать не полного излечения, а только исчезновения гнили в ранах, пусть потом долечивают хумансовскими методами, то расход листьев можно еще уменьшить. И прекрати на меня, как бихолдер, пыриться, Дух Чащи называется, жлобится, как последний дварф. Ничего с твоими любимыми мэллорнами не станется, сам будешь листву опавшую собирать, никто хумансов к ним не подпустит, сам знаешь, какие из них садовники. А с подпиткой, чтобы росли побыстрее, мы потом что-нибудь решим. Отдельно попозже сядем и поговорим по-нормальному, без нервов.
В тот же долгий день
Рядовой Онищенко Геннадий
Ну, скажу я вам, командир с этим несчастным лосем и побегал. Вытоптано все, вплоть до небольших деревьев, как будто трактор из соседнего мехдвора на полдня взяли и вокруг нашей стоянки кругами ездили. Старшина, правда, сразу объяснил, что здесь к чему. Сергеич, он ведь мужик умный да в свои-то годы уже разного навидался. Вот и сейчас, посмотрел на эту катавасию и сразу сказал: так, мол, и так, Ссешес его к нашей стоянке гнал, а тот ни в какую, вот они кругами и бегали, пока командиру это не надоело.
Нашли мы этого лося, тушища, конечно, знатная. Ну, благо все мужики нормальные, поросят и телят разделывать умеем, приступили. Разница-то только в размерах. С ливером особенно заморачиваться не стали, благо ни условий, ни оборудования для приготовления свойских колбас не было. Так что ободрали шкуру, выпотрошили, откопали яму поглубже и туда — кишечник, содержимое желудка, ну и Сергеич голову зачем-то тоже выкинул. Правда, высказался перед этим, что если кому-то надо аппетит на недельку испортить, то вот топор, вот голова, пусть вдоль разрубит, но он лично на это смотреть не будет и отойдет подальше. Тут наш комсомолец Серега очнулся, он как раз тушу топором вдоль позвоночника разрубал. Мол, что там такого страшного? Мозги, мол, они и в Африке мозги, да если их в котелочке пожарить, да в мучке перед этим обвалять, то, как говорила лучшая подруга его мамы, тетя Соня: «Это такой цимес будет! Пальчики до самых локтей оближем!»
Сергеич при этих словах аж позеленел. И на такую мать-перемать его пробило, я аж заслушался, у нас в деревне только мельник дед Гриша так завернуть мог. Если пропустить весь мат, то рек наш старшина следующее. Когда он еще молодой был, в Гражданскую, с ребятами из его роты лося, контуженного после артобстрела, подбили. А охотников в роте тоже не было, все из крестьянских семей, дичину-то в глаза считай что и не видели. Точно так же выпотрошили, в лагерь принесли и с ребятами из соседних рот, чтобы мясо не пропадало, ухомячили всю тушу. А посля одному тоже мозгов, в мучке обжаренных, захотелось. Он на пенек голову-то лосиную поставил, топором взмахнул, а потом вся рота дружно в кусты блевать побежала и фельдшера звать кинулась. Благо из соседнего окопа сибиряк один высунулся да и объяснил, что черви эти, что у лося в черепе живут, они, мол, незаразные и человеку от них ничего не случается. А потом, сволочь, добавил, что эвенки у оленей таких же за лакомство считают и сырыми едят. От тех слов кто уже из кустов вылез, обратно побежали. Фельдшер потом объяснил, что это овода личинки, и ни лосю, ни человеку от них ничего не случается.