Стоило только первому из учеников очнуться и заговорить, как я, к своему стыду, восхищенная столь невиданной ученостью сего мужа, волнуясь и телом, и душой, с осенней волной глаз послала нежность, чуть не сгорев после того от стыда, как только в мой, видимо, сжавшийся до гречишного зерна от увиденного, разум дошло, что же я сделала. К чести сего мужа, он ни словом, ни делом не показал, что увидел столь постыдное действо с моей стороны. Вести себя, как последняя служанка, как будто и не было сговора и не ожидаю я "вечера соединения чаш" — вот до чего я докатилась! И если у кого другого, например, у постоянно ощупывающего меня взглядом одного из младших со странным именем — Юрий, так обязательно бы разыгрались низкие мысли или не дай Небеса ему бы захотелось "распахнуть кушак", то в этом высокородном муже разум и ученость стоят выше животного начала.
Ах, если бы судьба связала меня красной нитью со столь достойным мужем в те времена, когда мой дед был еще жив! Несомненно, вместе мы бы придумали, как помочь старому Ва…
Ну а потом… Думаю, после такого доказательства учености против "клича сокола к подруге" в отношении меня не возникло бы никаких препятствий ни со стороны отца, ни со стороны деда. Даже, наверное, пришлось бы оттаскать за волосы старших сестер, чтобы не засматривались на "чужое поле"…"
Устремившая взгляд куда-то внутрь себя, уже успокоившаяся кицуне внезапно тихо хихикнула, прикрыв узкой ладошкой губы и еще раз очаровательно покраснела…
"Все же крупицы знаний, которые он роняет в унавоженную почву разума этих учеников, не смогут полностью распуститься в цветы, достойные взора Небесного Императора. Самое большое препятствие этому я вижу как раз в действие тех составов и зелий, которыми чуть ли не ежедневно приходится опаивать этих недостойных, для того чтобы избежать разрушения ауры, изначально не предназначенной для вместилища такого количества Ци. Но и с этим, если подумать, можно что-нибудь попытаться сделать…
Все — пора заканчивать, ведь еще чуть-чуть, и поднятая из объятий сна настойчивыми сигналами амулетов, на поверхность выйдет наименее уставшая троица — Сергей, Гена и этот Юрий. Ведь на сегодня у меня запланировано расширение грибницы, а для этого им придется перетаскать немало уже подготовленного Духом Чащи питательного грунта, в основном состоящего из опавшей листвы, хвои и болотного ила…"
16.09.1941 г. Подземелье Дома. Через несколько часов
На поверхности полянки, притулившейся в окружении болот и небольших озер, где то там, в глубине Белорусских лесов, легкий ветерок перебирал верхушки трав. Светило утреннее солнце. И только находящиеся в тени кустарника, покрытые покрывалом мха каменные блямбы выходов говорили о том, что под этим золотящимся в первых теплых лучах сентябрьского солнца травяном великолепии скрывается уходящее вглубь разветвленными щупальцами ходов, топорщащееся зонтиками подземных якорей и гроздьями залов подземелье. В котором, на третьем закатном уровне, на покрытом уже набившим оскомину шелке валяется дроу и пытается привести свои мозги в порядок после более чем двухнедельного мозгового штурма, к слову, больше напоминающего мозговое изнасилование. И если вы думаете, что его ушастая голова должна быть забита исключительно переживаниями относительно ситуации на фронтах, как, например, у человеческого контингента, устраивающего ежедневные посиделки у радиостанции в надежде поймать последние новости, то вы глубоко ошибетесь. Видимо, из-за послезнания и уверенности в том, что девятое мая никуда не денется, какие-нибудь тревоги в отношении преходящих побед германского оружия в ушастой голове просто не выживали. Там для них просто не было места. Уж очень насыщенными оказались последние дни. Да и часы, если честно.