Внезапно на горизонте забрезжила лампочка одной знатной мысли — а что если не полностью разрушить мост, а только устроить на нём завал из вагонов, думаю разбирать его сапёры будут довольно долго. Озвученная мысль внезапно вызвала поддержку у капитана, от волнения он даже немного приподнялся и одной фразой довёл эту мысль до совершенства:
— Эшелон с боеприпасами!
От такого решения нашей проблемы все резко замолчали, ведь действительно — у нас мало взрывчатки для полного разрушения моста — так пусть противник сам её подвезёт и упакует в приятную форму. Даже если часть боеприпасов не детонирует, то всё равно приятной работу по разбору завалов сделает обязательно. Единственный и самый жирный минус данного способа уничтожения транспортной артерии врага заключался в необходимости точного времени подрыва и размещении заряда непосредственно в зоне пристального контроля оккупантов. Поверить в своём уме, что немцы дадут осуществить ночное минирование полотна железной дороги непосредственно находящейся на мосту и самое главное не обнаружат заряд утром при плановом осмотре, было просто не реально.
Обсуждение вновь покатилось по второму кругу. Рассматривая чертёж нашего яблока раздора, я присмотрелся к приопорному участку восточного берега, дело в том, что довольно высокий восточный берег был дополнительно укреплён каменной забутовкой, на которую уже в свою очередь опирались береговые концы правой и левой фермы. Между настилом моста и забутовкой обязательно должна была существовать щель. Прикинув, что для перебития металлоконструкции и разрушения настила там необходимо сформировать довольно большой сосредоточенный заряд, я уже чуть было не отказался от этой идеи. Но в голове вдруг пронеслась следующая мысль, вызвавшая у меня лёгкий приступ паники напополам с недоумением:
"— Недостойно lythiiri решать всё грубой силой. Если перед тобой препятствие — не надо разрушать его — обойди его или сдвинь!"
Похоже, моя персональная шизофрения продолжает шириться буквально на глазах. Холодный пот, резко выступивший на лбу, поднявшееся сердцебиение, расширившиеся глаза — всё это заставило окружающих замолчать и обратить внимание на меня. Раздался участливый голос Сергея:
— Командир — что хреново? Может, тоже полежишь, ты же сегодня на лечение выложился, да и раненый недавно был?
Протестующим движением руки я отверг предложенную помощь и вкрадчивым низким голосом произнёс:
— А зачем именно перебивать взрывом — давайте просто сдвинем.
Последовавшее за этим получасовое обсасывание мушиных лапок плана было уже почти не так интересно. Единственно могу заострить внимание на предложенном старшиной способе подрыва — детонацией от попадания пули в шашку. Сергей в свою очередь предложил использовать для этих целей, переделанный мной карабин с самодельным ПБС.
Гена с Юрой моментально разобравшиеся в тематике предложили сформировать заряд с помощью брезента и шпагата и дополнительно обеспечить его водонепроницаемость с помощью сосновой смолы. Тротиловые шашки в тканевой оболочке — распределённый удлинённый заряд. Всё как в старинном учебнике минновзрывного дела — это вызвало у меня такую добрую отеческую улыбку, что окружающие меня люди сами невольно отшатнулись…
…
— Я тучка, тучка, тучка — я вовсе не карась — тьфу! В смысле — я карась, я карась!
Занимаясь таким аутотренингом, я толкал перед собой притопленный, привязанным хорошим камнем и спецкарабином, пакет взрывчатки. Конечно способ обеспечения водонепроницаемости предложенный нашими Чуком и Геком, в смысле — Геной и Юрой, работал на все сто процентов. Но главное тут в том, что к рукам эта гадость липла страшно и вызывала дикие порывы её бросить и сразу заняться мытьём рук с песком и мылом, ибо чувствуется, просто мыло в моём случае уже не поможет. Любовно укутав голову надёрганными со дна водорослями, я прикидываясь дохлым карасиком медленно плыл по течению реки, чуть загребая в восточную сторону. На мосту плавно и насторожённо прохаживались объекты моих ночных тренировок. Судя по всему, мои посещения плодотворно сказались на бдительности часовых. Следуя без остановок по полотну моста и внимательно вглядываясь в малейшие подозрительные тени, Гансы буквально радовали меня качеством дрессировки. Тихо причалив под мостом, я в первую очередь осмотрелся — конечно, освещено было почти всё, но и оставшихся клочков тени должно было хватить для моего плана. Отсоединив камень и притопив его вместе с карабином в приметном месте, принялся поудобнее пристраивать на себя взрывчатку. В конце концов, плюнув и просто взвалив на себя свёрток и окончательно при этом перемазавшись в смоле, я как чёрный, обросший водорослями паук принялся подниматься по бутовой, каменной стенке, благо клали её всё же русские люди, а это означало присутствие больших качественных щелей из-за повальной экономии раствора. Аккуратно взобравшись и протиснувшись под настил, я принялся высматривать место, достаточно близкое к опоре балки, не видное с моста и хорошо просматриваемое с противоположной стороны реки. Последнее условие было жизненно необходимо для обеспечения подрыва.
Наконец-то разместив свою ношу на приопорном участке, неслышной тёмной тенью соскользнул в воду. И тут то оказалось, что я умудрился посеять карабин. Стоя раком в чёрной холодной ночной воде освещаемой качающимися отсветами от немецких фонарей и слыша своими чувствительными ушами переговоры часовых, я подобно сборщикам устриц перебирал ил руками, пытаясь найти вожделенный агрегат. Почти на грани паники я ощутил лёгкое прикосновение кончика верёвки связывающей карабин с камнем и с облегчением извлёк на воздух своего красавца. Отвязав его от камня, я принялся медленно, по диагонали переплывать реку. Спустившись по течению примерно на двести метров, я пристроился в промытом рекой углублении под нависшими кустами ивняка. Укрытие было подобрано мной по следующим признакам — кусты были почти полностью прозрачны по отношению к предметам находившимися за ними на берегу, из-за голого ствола, но скрывали находившееся в воде благодаря опущенным в воду густым ветвям. Прикинувшись кучкой водорослей запутавшихся в ветвях я притаился и принялся ждать рассвета.
Уже через несколько часов я проклял этот мост, этот карабин, этих немцев и самое главное эти долбаные водоросли, вместе с покрывающей мою кожу смолой. От водорослей жутко чесалась голова. К смоле липли все проплывающие мимо предметы и листва, уже к рассвету я представлял собой пример из учебника по маскировке — завёрнутый в брезент и промазанный смолой карабин, туловище, руки, часть лица всё это было покрыто стандартным плавающим в лесной речке сором. Уже в десяти шагах принять меня за разумное человекоподобное существо стало просто невозможно. Дошло до того что на утреней заре я заметил карасика пытающегося объесть с меня какие-то их рыбьи вкусности и нимало не обращающего внимания что перед ним вообще-то дроу. Поэтому рассвет я встретил просто как избавление — ещё чуть-чуть и я бы просто сорвался и начал расстреливать прогуливающихся по мосту часовых — просто так из-за накопившейся злости требующей выхода. В робких проблесках рассвета я распаковал карабин и аккуратно продул ствол, большое внимание уделяя скопившейся в самодельном глушителе воде. Тихо и медленно передёрнув пару раз затвором, принялся вставлять по одному патроны, из предложного на выбор арсенала мною были выбраны бронебойно зажигательные в надежде что они надёжнее сдетонируют взрывчатку. Накинув на ствол несколько прядей водорослей и установив его на заранее воткнутую в грунт рогульку, я принялся ждать появления клиента. Примерно в восемь — восемь тридцать с запада послышался тихий перестук колёс.
Наведя прицел на густую тень, скрывающую мой подарочный свёрток, осторожно скосил глаза на мост, пытаясь сразу увидеть и определить тип состава. Появившийся бодрый паровозик, тянущий за собой товарняки, порадовал меня как подарок на день рождения. Дождавшись когда сей агрегат уже проедет три четверти моста я выстрелил. Громкий взбульк, обычно такой можно услышать при работе кальяна и поднимающееся над глушителем облако пара — вот и всё, что случилось при нажатии на курок. Поле зрения вдруг резко окрасилось красным и из горла раздался низкий клокочущий рык. Вскочив во весь рост и сбив глушитель ударом о комель куста, я передёрнул затвор и выстрелил…