– Что ж, малыш, – донесся до него голос капитана, – извини, но ты увидел то, чего видеть тебе не следовало.
Ренни в ошеломлении уставился на ствол плазмера, смотрящего ему в лоб. Капитан с интересом поглядывал на него, ожидая реакции.
– Подождите, шкип... – хрипло сказал Ренни. – Вам ведь понадобятся верные люди. А я...
– Что ты?
– Я всю жизнь мечтал служить великому делу. Особенно этому делу...
– Какому же, этому? – приподнял бровь капитан, смотря на первого пилота с еще большим интересом.
– Вы ведь хотите свернуть шею этим... – Ренни показал руками, как он что-то сворачивает. – Ордену.
– Хорошо, мальчик мой, очень хорошо... – протянул Герсен, опуская плазмер. – Что-нибудь еще понял?
– Да, господин маг. Ваша светлость... Вы аристократ, не только маг, я понял это довольно давно.
– Каким образом? – настороженно посмотрел на него капитан.
– Манеры. Иногда в вас проскальзывала утонченность, особенно за столом. Еще некоторые штрихи в поведении, выдающие в вас прирожденного аристократа, с детства привыкшего приказывать.
– Но понять эти нюансы может только тот, кто и сам...
– Да, – кивнул Ренни. – Я младший лорд из рода Дэр-Сэнах, Ринканг. После эскапад деда и отца мне не досталось вообще ничего, остатки состояния получил старший брат. Мне не осталось другого пути, кроме как уйти в космос. Жить на подачки родственников не захотел.
– Значит, – прищурился капитан, – ты внук Саэна Дэр-Сэнаха? Чем докажешь?
Ренни вздохнул, снял с шеи висевший на золотой цепочке фамильный гено-медальон, активировал и бросил капитану. Тот поймал и нажал на край медальона. На его поверхности появилось голографическое изображение Ренни и надпись: “Ренер Лоех Кранер, младший лорд дома Дэр-Сэнах”. На медальоне, конечно, была зафиксирована еще масса информации – генетический код, рисунок сетчатки глаза, отпечатки пальцев и многое другое, но капитан почему-то не стал просматривать все это. Он заметно подобревшим взглядом смотрел на Ренни и улыбался каким-то своим воспоминаниям. Никогда еще первому пилоту не доводилось видеть, чтобы капитан так улыбался.
– Когда-то, очень давно, Саэн спас мне жизнь, – почти неслышно сказал Герсен, – и долго был моим ближайшим другом, пока не осел дома и не женился. А до того мы с ним чего только не творили по молодости да глупости. Наверное, дед тебе рассказывал.
– Но ведь другом деда был граф...
– Молчать! – рявкнул капитан. – Дурень молодой, думай, что и где говоришь!
– Простите, сэр, – склонил голову Ренни. – Не подумал... Вы не убьете меня? Я пригожусь...
– Не могу же я убить внука человека, спасшего мне жизнь? – криво усмехнулся Герсен. – Но только с одним условием. Полный вассалитет. И у тебя будет большое дело.
– Согласен! – кивнул Ренни. – Ради того, чтобы наподдать ордену, я еще и не на то пойду!
– Хорошо, – кивнул капитан. – Помни о своих словах. И учти, к нам попасть можно, но вот если захочешь уйти – не получится. В последнем случае будет только этот выход.
И Герсен погладил ствол плазмера. Потом посмотрел на замершего перед ним молодого мужчину и усмехнулся.
– Сейчас нам предстоит очень неприятное дело, – сказал он. – Мои люди уже ликвидировали часть экипажа. Остальные – наше дело. Мы не имеем права допустить, чтобы слухи об этом скоплении пошли гулять по кабакам галактики. Аарн внимательно прислушиваются к таким байкам и всегда их проверяют. А если они найдут флот...
– То станут еще сильнее, а мы окажемся в полной заднице, – кивнул Ренни. – Я понимаю вас, сэр, и согласен, что иного выхода нет. Хотя смириться трудно. Жаль ребят...
– Жаль, – кивнул капитан, – но ни один из них не умеет держать свой болтливый язык за зубами.
Он достал откуда-то второй плазмер и бросил Ренни. Первый пилот поймал оружие и тяжело вздохнул. Что ж, все понятно, капитан хочет повязать его кровью. Но ради участия в войне с аарн можно уплатить и такую цену. Ах, если бы удалось сбросить с шеи ярмо проклятого Благими ордена, как бы это было здорово! Ненависть к аарн была у него зоологической, животной, при виде их черно-серебристой формы у Ренни, как и у многих других, возникало одно желание – убить, руками удавить надменного гада. Но не рисковал, конечно. Да и кто бы рискнул, зная, какое последует возмездие? Не находилось таких, несколько примеров бесчеловечной орденской мести оказались столь наглядны, что самые горячие головы задумывались, а стоит ли рисковать. И чаще всего понимали, что таки нет, не стоит. Но теперь...
Капитан с первым пилотом шли по коридорам старого корабля, заходя в каждую каюту, обыскивая каждый закуток. Ренни стрелял в не ожидающих того людей, с которыми до того съел не один пуд соли, и ощущал себя последним подонком. На душе было мерзко, как никогда. Но он заставлял себя не думать и продолжал делать свое кровавое и страшное, но необходимое дело. Сколько продолжалась бойня, Ренни не мог сказать, но и она, в конце концов, закончилось. В живых остались только трое техников, понявшие, что происходит и забаррикадировавшиеся в третьем трюме. С ними не стоило возиться, и Ренни открыл с пульта шлюзы, выбросив людей в открытый космос. Он старался не вспоминать их мгновенно лопнувшие глаза и залившиеся кровью лица, но еще много лет спустя бойня на старом корабле снилась ему по ночам, заставляя вскакивать с хриплым воплем ужаса. Но это будет потом, а пока Ренни не думал об убитых, ему виделись картины взрывающихся дварх-крейсеров ордена, и он злорадно ухмылялся. О таком будущем и мечтал младший сын обедневшего дворянского рода, о великом деле, ради которого можно выкладываться по полной, не жалея ни себя самого, ни других. Теперь все впереди. Он с горящими глазами следил за скрывающимся в стазис-поле древним флотом, следил за капитаном, или, точнее, графом, меняющим старый пароль на собственный генетический код, за тремя странными людьми в черных боевых доспехах, которых Герсен где-то прятал в течение всего рейса. Ренни ощущал себя пьяным от восторга и готовым ко всему. Будущее ждало его, и каким станет это самое будущее теперь зависело только от него самого.
Глава 2
Баг осторожно выглянул из-за кучи мусора. Слава Благим, банды Хрипуна сегодня не видно, можно попытаться найти себе каких-нибудь объедков, желудок подвело донельзя, дней пять в него не попадало ничего, кроме тухлой подземной воды. Впрочем, сам виноват – увлекся новыми формулами так, что забыл обо всем на свете. Баг с нежностью погладил себя по груди, где, завернутые в грязную тряпицу, были спрятаны драгоценные листочки. Но этим утром голод все же выгнал его из его привычного убежища в канализации. На вонь в подземельях юноша давно не обращал внимания, привык.