Может, просто так стучала, может, мошку в траву сбросила, но он почему-то истолковал её намёк по-своему, тем более что был памятен случай, как она Прасковье Антоновой на богоданного сыночка указала. Соседка языком чесала, что заглянула блаженная к Антоновой да и говорит:
— Вот ты тут сидишь, чулки штопаешь, а не знаешь, что тебе Бог сына послал. Беги скорее на Смоленское кладбище!
Сперва Параскева заартачилась, какой может быть сын, коли она уже в возрасте да без мужа, но всё ж таки не осмелилась перечить, побежала. А там! Батюшки светы! Беременную бабу повозка сбила. Возчик стоит, орёт благим матом, бороду на себе рвёт, под телегой мёртвая лежит, а рядом только что народившийся младенец корчится.
Теперь тому мальчонке уже десятый годок скоро. Антонова на него не нарадуется и матушку Ксению где только может прославляет.
Вдруг и он, Маркел, по подсказке блаженной обретёт счастье? Не век бобылём куковать, да и Егорке нужна мать добрая. Грех жалобиться, свахи к нему во двор заглядывали, но он без любви не хотел невесту высватывать. Решил положится на волю Божию.
Эшафот на Сытнинской площади[21] сколотили за три дня. Сперва возвели помост на столбах, потом, словно в издёвку, размалевали доски смолой, что лодки конопатят, а напоследок подрядчик послал рабочих в обжорные ряды выкупить у какого-нибудь мясника колоду, подходящую для рубки человеческих голов.
Народ на рынке от посыльных как от прокажённых по сторонам брызгал, едва узнавал, что за дело их сюда привело. Свят-свят-свят! Говорят, кое-какие мясники попрятались с испуга, что покупатели разбегутся, если про них пойдёт недобрая слава. Насилу разыскали колоду шириной в обхват. Сторговались за десять рублей — цена дикая, ну да деньги казённые, чего их жалеть.
Молодая барынька при виде колоды в обморок брякнулась, пришлось водой отливать. Пока тащили колоду на таратайке, сзади бежали огольцы с посвистом да улюлюканьем. Одному из работников два раза пришлось кулаком грозить, чтоб ватага отстала подобру-поздорову.
Когда около новенького эшафота на ночь поставили солдат в караул, Петербургская сторона притихла. И страшно людям было, и любопытно, и жалостно. Говорят, преступник-то совсем молоденький, ведь чей-то сын, чей-то жених, чей-то брат. Многим в тот день вспомнилось, как в июле месяце блаженная Ксения слезами заливалась да кричала про кровь. Те, кто зашёл в храм Святого апостола Матфея[22] и Покрова Пресвятой Богородицы, видели, как стояла она на паперти и горестно взирала в сторону Сытнинской площади.
— Не горюй, Андрей Фёдорович, авось помилование выйдет, — пробормотала ей в спину высокая женщина в синем платье и белом платке.
Погружённая в свои думы, блаженная не ответила. Оперлась на посох и побрела по своему обычному кругу.
— Небось к Голубевым пошла, — сказала женщина, перехватив взгляд краснощёкой молодки в салопе и рогатой кике. — Они её особо привечают. Знаешь Голубевых?
— Нет. — Молодка затрясла головой так, что медные серьги в ушах забрякали. — Я, тётенька, не местная. Вчерась барыня из деревни привезла.
— То-то я и вижу, что ты по облику деревенская. — Женщина осмотрела молодку с ног до головы. — И у каких же господ ты служишь?
— У Мартыновых. Вон там, — вытянув палец, молодка ткнула им в направлении переулка. — Муж мой кучер, а я в стряпухах хожу.
Женщина понимающе кивнула:
— Знаю Мартыновых. Почтенное семейство. Они недалеко от Голубевых живут. Слыхала небось, какая с их дочкой история приключилась?
— Откудова? — Хотя глазёнки заблестели от любопытства, молодка уважительно склонила голову: — Буду рада, тётенька, ежели обскажешь мне про ваши дела. Мабудь, я тут надолго задержусь.
— А что не рассказать? Расскажу. А ты слушай и на ус наматывай. Голубевы те вдвоём живут — мать-вдова да дочка. Хорошая барышня, смиренная да приветливая. Никогда слова поперёк не скажет и собой хороша. Да ты её скоро сама увидишь, раз соседствуешь.
— Знамо увижу, — поддакнула молодка. — Я приметливая.
— Слушай дальше. — Женщина медленно пошла по улице, и молодка засеменила сзади, боясь пропустить хоть слово. — Вздумалось раз старшей Голубевой с дочкой кофею выпить. Только воды вскипятили, сесть ещё не успели, как глядь — к ним в дом стучит блаженная. А они завсегда рады Ксенюшке. И за стол усадят, и перинку подстелят. Хотя врать не стану, про перину я ради красного словца сказала.
«Садись с нами, Андрей Фёдорович, кофею отведай», — говорит Голубева.
А блаженная наша на неё и не глядит, а сразу к дочке подступает: «Эй, красавица, вот ты сидишь тут, кофе варишь, а муж твой жену на Охте хоронит. Живо беги туда!»
21
В петровском Петербурге так называли территорию у Сытного рынка, где проводились казни. В XVIII в. эшафот устанавливали за Кронверком. В последний раз публичная казнь на этой площади состоялась 15 сентября 1764 г. Другое название площади — Обжорка.
22
Утраченный храм Святого апостола Матфея и Покрова Пресвятой Богородицы, архитектора Доменико Трезини, располагался по адресу ул. Большая Пушкарская, д. 35. В 1932 г. по решению Ленгорисполкома храм был взорван.