Допустим, ради великих целей мы все-таки снизили жизненный уровень. Теперь нам необходимо развивать собственные технологии. Давайте посмотрим, кто в такой ситуации развивает технологии быстрее – тот, кто замкнулся в собственном рынке, или кто работает на мировом.
Пусть, например, я имею доступ только в мою районную библиотеку, а мой приятель – во все библиотеки мира. Понятно, что он окажется в выигрыше и приобретет большую сумму знаний (и с меньшими усилиями), чем я. То же относится и к предприятиям. Если предприятие поставляет продукцию на внутренний рынок и хочет купить японскую технологию, то в условиях изоляции оно не сможет этого сделать. Ведь курс рубля будет либо крайне низким (сырья то мы теперь не продаем), либо конвертировать рубль будет невозможно. А у предприятия есть только рубли. Но, говорит А.П. Паршев, хочешь иметь валюту – заработай ее сам (а не купи на валютном рынке).
Давайте посмотрим, легко ли зарабатывать валюту, если внутренний рынок изолирован. Как вообще происходит выход на внешние рынки продукции высокой степени обработки? Очень редко бывает так, что какая-то фирма сразу разрабатывает продукт специально на экспорт (это происходит обычно тогда, когда фирма уже работает на внешних рынках). Чаще всего на внешний рынок выходит та продукция, которая «прошла обкатку» на рынке внутреннем. Но если внутренний рынок изолирован, то его потребности значительно отличаются от потребностей мирового рынка. И продукция, предназначенная для внутреннего рынка, скорее всего, не пройдет на внешнем.
Иными словами, если российская компания не будет чувствовать конкуренции со стороны внешних производителей, то у нее не будет стимула создавать товар соответствующего уровня. И в условиях изоляции ничего кроме сырья на мировой рынок мы поставлять не сможем.
Таким образом, в условиях изоляции наш рынок будет не только обособлен, он еще и сожмется количественно и ухудшится качественно. И поэтому все, кто работает только на нашем рынке, будут иметь меньше ресурсов для освоения чужих технологий и меньше возможностей для развития технологий собственных.
Но, возразят мне, ведь научились мы делать ракеты без всякого рынка, и теперь экспортируем их в виде коммерческих запусков. Действительно, бывает так, что, изначально разрабатывая товар для чего-то одного (в случае ракет – для доставки ядерной боеголовки в Вашингтон), мы неожиданно обнаруживаем, что можем продавать его за рубеж для использования в совсем другой области (например, для запуска международных спутников связи). Но, согласитесь, если мы целенаправленно работаем на мировой рынок, то вероятность подобного «везения» гораздо выше. Именно этим и объясняется, кстати, тот факт, что, имея уникальные технологии во многих областях, мы можем продавать лишь ракеты и оружие.
Вообще говоря, самоизоляция от мирового рынка – это попытка построить натуральное хозяйство в одной, отдельно взятой стране. 70 лет советского строя и опыт КНДР доказали, что ни к чему хорошему это не ведет.
Может ли Россия успешно работать на мировом рынке?
Из книги А.П. Паршева напрашивается однозначный вывод: русские никогда не смогут создавать технологии на мировом уровне или выше него, никогда не смогут производить конкурентоспособные продукты и услуги. Поэтому русские должны изолировать себя в собственной резервации, т.к. выпускать их в реальный мир нельзя – не выживут. Я попробую показать, что это не так.
Можно привести много исторических примеров, когда страны в короткий срок находили свою нишу на мировом рынке. 20 лет назад рынка программного обеспечения вообще не существовало, а сейчас экспорт программ – одна из основных экспортных статей Индии. 15 лет назад на Филиппинах почти не производилась электроника, а сейчас их экспорт электронных компонентов приближается к нашему нефтяному экспорту. Тайванские фирмы занимают свыше 50% рынка ряда компьютерных комплектующих, хотя 20 лет назад персоналки только начинали выпускаться (причем в США, а не на Тайване). Этот список можно продолжать и продолжать.