Выбрать главу

Очки мешали прочитать выражение глаз Инглмана.

– Конечно. Почему нет?

Они вышли на улицу, зашагали к углу. Келлер хвалил погоду, Инглман с ним соглашался. На углу Келлер остановился.

– Так где мы выпьем кофе, Берт?

Инглман остолбенел.

– Я это знал, – вырвалось у него.

– Я понял, что знаете, как только вошел сегодня в ваш салон. Откуда?

– Телефонный номер на объявлении. Я позвонил по нему вчера вечером. Они никогда не слышали о мистере Гордоне.

– Значит, вы узнали еще вчера. Разумеется, вы могли ошибиться в номере.

Инглман покачал головой.

– Я его не запоминал. Я напечатал себе экземпляр объявления и набирал номер, глядя на него. Никакого мистера Гордона и его потерявшейся собаки. Но мне кажется, что все понял еще раньше. Как только вы первый раз вошли в дверь.

– Давайте выпьем кофе, – предложил Келлер.

Они вошли в закусочную «Радуга» и выпили кофе за столиком в углу. Инглман бросил в свою чашку крупинку заменителя сахара, долго размешивал ее ложечкой, словно кусок рафинада. В недалеком прошлом он работал бухгалтером у мужчины, которому Келлер звонил в Уайт-Плейнс. Когда феды попытались возбудить уголовное дело против босса Инглмана, они прежде всего надавили на бухгалтера. Сам Инглман преступником не был, практически ничего не знал, но ему сказали, что его упекут в тюрьму, если он не станет свидетелем обвинения и не даст показания. А если даст, то получит новую фамилию взамен прежней, новый дом и новую работу в далеком городе. Если нет – следующие десять лет он будет раз в месяц видеть жену через решетку.

– Как вы меня нашли? – полюбопытствовал он. – Кто-то проболтался в Вашингтоне?

Келлер покачал головой.

– Дело случая. Кто-то увидел вас на улице, узнал вас, проводил до дому.

– Здесь, в Роузберге?

– Едва ли. Вы уезжали из города неделю тому назад или около того?

– О, Господи, – выдохнул Инглман. – На уик-энд мы ездили в Сан-Франциско.

– Тогда все ясно.

– Но я думал, мне ничего не грозит. В Сан-Франциско я никого не знаю. Никогда там не бывал. У нее был день рождения, мы решили, что нам ничего не грозит. Я не знаю там ни единой души.

– Кто-то вас увидел.

– И следил за нами до Роузберга?

– Понятия не имею. Может, они записали номерные знаки вашего автомобиля. Может, заглянули в регистрационную книгу отеля, в котором вы останавливались. Какая разница?

– Действительно, никакой.

Он поднял чашку и долго смотрел на темную жидкость.

– Вы все поняли вчера, – нарушил молчание Келлер. – Вы кому-нибудь позвонили?

– Кому?

– Вам лучше знать. Есть программа защиты свидетелей. Следовательно, есть человек, к которому вы можете обратиться в подобной ситуации.

– Кому я могу позвонить? – Инглман поставил чашку на стол. – Программа эта мало чего дает. Когда тебе о ней рассказывают, все очень гладко, да вот исполнение оставляет желать лучшего.

– Я об этом слышал.

– Так или иначе, я никому не звонил. Что они могут сделать? Скажут, что возьмут мой дом и полиграфический салон под наблюдение и арестуют вас? Даже если они найдут, в чем вас обвинить, какой мне от этого прок? Нам опять придется переезжать, потому что в противном случае этот парень пришлет кого-нибудь еще, так?

– Полагаю, что да.

– А я не хочу переезжать. Мы уже переезжали три раза, и я не знаю, почему. Я думаю, это часть программы, несколько переездов в течение первых двух лет. Здесь мы впервые пустили корни, "Быстрая печать" дает прибыль и мне все это нравится. Нравится город и дело, которым я занимаюсь. Я не хочу уезжать.

– Городок неплохой.

– Вы правы, – кивнул Инглман. – Лучше, чем я ожидал.

– И в бухгалтеры вас больше не тянет?

– Никогда в жизни. Наелся досыта, можете мне поверить. Сами видите, к чему это привело.

– Вам же не обязательно работать на преступников.

– А как узнать, кто – преступник, кто – нет? Я больше не хочу совать нос в чужие дела. Лучше иметь свое дело, работать на пару с женой, у всех на виду. Если вам нужны бланки, визитные карточки, приглашения, я вам их с радостью изготовлю. В полном соответствии с вашими пожеланиями.

– Как вы этому обучились?

– Оборудование мы взяли в аренду. А научиться им пользоваться – минутное дело.

– Не шутите?

– Говорю вам, пара пустяков.

Келлер выпил кофе. Спросил Инглмана, в курсе ли жена, выяснил, что нет.

– Это хорошо. Ничего ей не говорите. Я бизнесмен, организую новое предприятие, мне нужны визитки и все прочее, но я стесняюсь говорить о деле при женщинах, поэтому время от времени мы будем уходить и пить кофе.

– Как скажете, – пожал плечами Инглман.

Бедняга перепугался, подумал Келлер.

– Видите ли, я не хочу причинять вам вреда, Берт. Если б хотел, мы бы с вами не разговаривали. Я приставил бы револьвер к вашей голове и на том все бы и кончилось. Вы видите у меня револьвер?

– Нет.

– Если я этого не сделаю, они пошлют кого-то еще. Если я вернусь, не выполнив задания, они захотят узнать, что мне помешало. Так что надо помозговать, найти оптимальное решение. Уезжать вы не хотите?

– Нет. Уже наездился.

– Ладно, я что-нибудь придумаю. Несколько дней у меня есть. Я обязательно что-нибудь придумаю, – пообещал Келлер.

После завтрака Келлер поехал к одному из риэлтеров, предложения которых он прочитал в газете. Женщина того же возраста, что и Бетти Инглман, показала ему три дома. Все скромные, но уютные, по цене от сорока до шестидесяти тысяч долларов.

Той суммы, что лежала в банковском сейфе, хватило бы на любой.

– Вот ваша кухня. Вот ваша ванная. Вот ваш огороженный дворик, – повторяла женщина в каждом доме.

– Я обязательно с вами свяжусь, – Келлер взял ее визитную карточку. – Я сейчас обсуждаю с моими деловыми партнерами взаимовыгодную сделку и многое будет зависеть от исхода переговоров.

На следующий день он и Инглман встретились за ленчем. Все в том же мексиканском ресторане. Инглман не ел ничего острого.

– Помните, я же работал бухгалтером.[2]

– Теперь вы полиграфист. Полиграфистам острое только на пользу.

– Не этому полиграфисту. У него желудок бухгалтера.

За едой они выпили по бутылке пива. Келлер выпил еще одну на десерт. Инглман предпочел чашечку кофе.

– Если б у меня был дом с огороженным двориком, я бы мог завести собаку и не волноваться о том, что она убежит, – заметил Келлер.

– Наверное, могли бы, – поддакнул Инглман.

– В детстве у меня был пес. Два года. Его звали Солдат.

– Я еще подумал, с чего такая кличка.

– Не овчарка. Маленькая собачонка. Наверное, терьер.

– Он убежал?

– Нет, попал под автомобиль. Бросился на другую сторону улицы, не обращая внимания на машины. Водитель ничего не смог поделать.

– А почему вы так его назвали?

– Забыл. Наверное, не хотел называть собаку, как все. Надоели эти Фидо, Ровер, Спот. Все равно, что регистрироваться в отеле, как Джон Смит. Вот я и соригинальничал, дал ему кличку Солдат. Я уже много лет не вспоминал о нем.

После ленча Инглман вернулся в полиграфический салон, а Келлер – в мотель, за автомобилем. Выехал из города по той же дороге, что и день назад, когда купил револьвер. На этот раз проехал на несколько миль больше, прежде чем свернуть на обочину и заглушить двигатель.

вернуться

2

Профессиональная болезнь бухгалтеров – язва желудка.