— Но ведь я не толстый.
— У тебя нос толстый.
— Окей. Ещё что?
— Рожа.
— С ней-то что не так?
— Корявая какая-то, цыплячья рожа.
— Зато у меня тёплая душа.
— Ну уж нет — это даже Лермонтов знал, черта с два. Ты читал героя нашего времени?
— Да какого времени!? У меня тут даже времени нет! Нет ни места, ни календаря! Я даже не знаю, где я нахожусь! Сколько ты будешь ещё со мною так говорить?! Я еле держусь, чтобы не разрыдаться! Сколько ты будешь ещё меня унижать!.. я — обычный человек, такой же, как все… Отстань от меня, отойди… ты вообще никакой не Гоголь. Кто ты! Ты зло? Вельзевул? Я знаю — ты живодер душ! Ты мучил меня всю жизнь! Уродовал мое счастие! Что тебе ещё до сих пор нужно от меня?! Уйди! Отпусти мою голову… сил моих больше нет вращаться в твоих кругах, гореть в этом огне… я не умираю!.. я больше не буду, никогда не буду себя жалеть!.. я только хочу: стоп, паузу, мрак на мои веки… какой-нибудь пистолет или ружьё… я выстрелю себя прямо в лицо! Все закончится для меня… я больше никогда не буду принижать Данте…
— Как же ты мог нарожать 13 детей, свинота ты первобытная! И тебе не стыдно, что они помирали ещё в детстве?
— Ды как не стыдно… я а… а я-то тут при чем? Я со слезами на глазах их хоронил… закапывал их рядом друг с дружкой… этак уже успеешь к одному комочку привыкнуть, думаешь, вот, де, он будет жить, расти, как цветок, имя ему дашь… а он возьмёт, раз! — в одну ночь да и засохнет… как ты можешь мне об этом так говорить?!
— И можешь не оправдываться Чеховым. Я недавно на одном сайте узнал, что он даже не русский писатель.
— Врешь, паскуда!.. убью! косой заколю сейчас же!
— Господь свидетель. Честное пионерское.
— Как так?
— Вот смотри, его настоящее имя — Энтони Чехсон, штат Калифорния, Сакраменто, почтовый индекс 95841…
— Не может быть… тогда ещё не было почты!
— Но если он правда американец?.. он там на сайте рядом с Эдгаром По и Меллвилом, и ещё с кем-то…
— А как же тогда Чехов, вот это все… Таганрог?.. Антон?..
— Ну так и что? Мало ли что наплести можно?
— Но погоди, он, когда приезжал… приезжал… значит… говорил совсем без акцента, прямо как русский, собакой божусь!..
— Ну вот так. А Набоков, Бродский?
— Кто это такие вообще?
— Тоже американцы…
— Да как же это так-то?.. одуреть… слушай, а это… как его?.. может, и я… может, я тоже американец! — взмолил он в надежде.
— Не-е, ты — дурак! — ответил Гоголь.
— Да ну тебя, черт подери! Да за что же я не американец!
— Кто его знает? Такова расстановка сил.
— Ну а ты?.. может, ты тоже… эт самое, ну..
— Я?
— Ну да.
— Да ну. Я — Николай Гоголь, я у истоков стою… уже как бы такой вашей национальной классики, ну вот, как Пушкин наверное..
— У-у… Нет — ты Диавол, точно диавол, ты раньше никогда так не говорил, никогда себя с Пушкиным в один ряд не ставил.
— Ну, разумеется, Лёв. Я же просто привёл цитату.
— Мы, ы… да, я надеюсь. … А откуда!
— Из критики. А ещё меня просто тошнит, когда ты картавишь за этого своего Давыдова — мне просто хочется все органы вынуть из себя… и никогда больше не вложить.
— Пг’имег’но так?
— Фу, заткнись!!
— Но есть же люди, они и в жизни правда так картавят. Я думал, будет смешно.
— Нет — не смешно.
— Ээ, эх, паскуда — жизнь! Ненавижу!.. особенно загробная…
— Единственное что — это про Пьера и Элен сначала было читать интересно..
— Да! Правда! Слава чертям! Я знал… знал, что этот толстый мой конёк… счастливый талисман, да! мне самому за ним наблюдать было очень, очень интересно…
— Но все равно, какие же корявые имена — Пьер, Элен — так и хочется тебе их в глотку обратно засунуть!
— В смысле: корявые? Так если только такие и были имена. Если мода была на имена такие, я воспроизводил исторический контекст.
— Баран ты кучерявый! а не контекст.
— А как надо было назвать?
— Есть же нормальное русское имя — Лена… Петя…
— Ну, Петя, да… а Лена в первый раз такое слышу.
— Сейчас такое популярно.
— Да я уже понял.
***
Через неопределенное время Гоголь продолжал:
— И потом, у тебя даже голоса нет. Как можно быть писателем без голоса?
— Какого ещё голоса?
— Ну то, шо ты бубнишь… бу-бу, бу-бу, бу-бу-бу… иногда там хоть кто-нибудь заорёт — я носом клюну, а так бубнишь и бубнишь себе под нос. Хоть бы по делу что-то бубнел. А ты же бубнишь вообще ни о чем. Какую-то чушь собачью!
— Так если и в жизни же люди не всегда орут, не всегда кричат там, восклицают… вот тут они как раз и бубнят…