В приподнятом настроении и блаженном состоянии духа наше трио направилось сначала на Малую, а затем на Большую Никитскую — одни из самых, как мне кажется, приятных улиц города. Не слишком широкие, относительно тихие, с невысокой архитектурой, достаточным количеством зелени, ресторанов и кофеен, изобилующих верандами; в утренние и дневные часы они дарили чувство спокойствия, в ночные же — чувство празднования собственного существования.
После Моховой обстановка изменилась кардинально, более того, контраст можно было назвать чудовищным. Невообразимое количество людей, машин, полицейских, заборов, шума и перекрытых проходов раскатывалось крайне неприятными волнами, эпицентр которых находился где-то на Манежной площади. К большому сожалению, маршрут наш проходил именно здесь. Образы, через хитросплетение мыслей отсылавшие на оставшихся позади улицах к книгам Фицджеральда и Моэма, испарились со скоростью вылетевшей пробки от шампанского, сменяясь мрачно овеществляющимися образами «Дня опричника». Залитое ярким светом пространство не сглаживало впечатления, но создавало жутковатый контрапункт сродни феномену «полуденного ужаса».
Казавшийся бесконечным переход через строительные настилы вдоль одной из стен Красной площади, наконец, закончился; выход из толпы был подобен глотку свежего воздуха — напряжённое лицо разгладилось, как расслабилась и рука с сумкой, заведённая за спину во избежание столкновений. В более расслабленном состоянии, но обдумывая испытанный контраст, мы прошли мосты через Москву-реку и добрались до Пятницкой. На этот раз уже пташки госпожи Е. нашептали о проходящей в одном из здешних заведений лекции о музыке. Какой музыке и почему — оставалось загадкой, но спонтанные вещи обладали особой притягательностью.
Найдя нужный дом на Климентовском переулке, мы ненадолго остановились, сделав перерыв на сигарету, и вошли в здание. В отличие от подавляющего большинства баров и ресторанов, попасть в этот можно было лишь после поездки на лифте и пары поворотов коридора, что добавляло своеобразной атмосферы, но, судя по всему, не способствовало популярности заведения.
Новое место казалось противоположностью посещённого утром: огромные пустующие залы, достаточно громкая музыка и полутёмная, но многоцветная атмосфера. Помещение располагалось под крышей, так что стены возле низких кресел и диванов переходили в наклонные плоскости, чередовавшие толстые слои бетона и впечатляющего размера окна. Часть поверхностей была расписана замысловатыми яркими узорами, часть — достаточно банального стиля граффити. Тем не менее последние, будучи нанесёнными многократно на одни и те же участки стен и потолка совершенно разными красками, смотрелись удивительно гармонично в сочетании с огромным количеством стульев, люстр, ширм и светильников в стиле ретро. Вышеописанное, вкупе с многообразием оттенков, ароматами благовоний, расположенной между мебелью растительности и причудливо выстроенным освещением, составляли образ ни на что не похожего пространства.
Лекция проходила в соседнем зале, очень условно выделенном отдельными частями интерьера. Парень и девушка вели рассказ, как показалось, про становление и разновидности электронной музыки, что было не слишком интересно, но воспринималось в хорошем смысле забавно в качестве фона. Местная кухня, продолжая тенденцию, заданную самой локацией, стремилась подарить ощущения, совершенно отличные от утренних: маленькие, дорогие, и не слишком вкусные порции сглаживали впечатление разве что своей самобытностью: состав блюд, как и меню в целом, были посвящены испанской и мексиканской кухням.
Дослушав остатки лекции, со смешанными чувствами мы вышли из полумрака на оживлённый переулок, всё ещё непривычно светлый на фоне медленно отступающих воспоминаний зимы. Атмосфера располагала к прогулке, так что путь наш пролёг через Садовнический проезд и дальше — на Большой Устьинский мост. Здесь была сделана пауза, да и трудно было не задержаться при виде простирающихся вдаль ухоженных улиц, широкой реки, объёмного неба, меняющего свой цвет от голубого — и через бирюзовый — к жёлтому и оранжевому, и огромного, медленно заходящего солнца. Наблюдаемая картина направила ход мыслей в неопределённое, полное трудностей, но такое светлое будущее, которое зависело лишь от нашего желания, терпения и силы воли.
***
Посетив в очередной раз Покровку, мы, уже порядком уставшие, отправились домой.