*Название любого города* — город контрастов, и эта фраза в полной мере относится к Москве. Как и во многих других местах, здесь вокзал и окружавшая его территория более интенсивно демонстрирует данную особенность: взгляд опускается с видимой на огромном расстоянии сталинской высотки на неравномерные, хаотичные группы людей разительно отличающегося социального статуса (в которых естественным образом выделяются особые касты жителей районов транспортных узлов), а другие органы чувств — на смесь беспорядочных и по большей части неприятных (речь о привокзальных территориях) звуков и запахов.
Впечатления здесь почти каждый раз — одни и те же, и для скорейшего избавления от них необходимо переместиться на некоторое расстояние от места прибытия.
Но так уж вышло, что впереди ждала не Москва, а дача под Клином. Это обстоятельство скорее радовало, поскольку вносило элемент сумятицы в привычные ожидания от поездки из Петербурга — в воздухе витал флёр спонтанности, несмотря на спланированность всего мероприятия.
Я ожидал госпожу Е., знакомству с которой обязан господину Г. — и этому факту я не перестаю радоваться. До её прибытия оставалось ещё около получаса, которые, за неимением лучшего варианта, решено было заполнить неспешным брожением вперёд-назад по Комсомольской площади.
Рядом шумела обширная группа, состоявшая почти целиком из школьниц, прибывших то ли на экскурсию, то ли на какие-то соревнования. Мне было одновременно радостно и слегка грустно за них, поскольку сопровождение из «взрослых» в явном виде если не властвовало, то довлело, даже будучи представлено подавляющим меньшинством.
Одновременно и невольно возникли мысли и вопросы: сколько из них в будущем переедет сюда, сколько они испытают ярких, захватывающих эмоций, сколько раз будут проклинать этот город, задыхаясь от усталости и его давления, и сколько раз его боготворить, как много моментов одухотворяющего восторга и разрушительного разочарования переживут? Тезис для себя: как бы сильно вектор эмоциональной оценки пережитого здесь ни походил на изломанный пульс, на данный момент я ничуть не сомневаюсь, что опыт этот я не стал бы обменивать ни на что.
Несколько шагов в сторону и несколько затяжек. Спонтанное раздражение от необходимости нести две сумки и мгновенно возникшая благодарность за то, что получилось уместить необходимый набор вещей в них же — объективно, совсем не больших и не слишком тяжёлых для перемещения.
Освободилось место в ряду скамеек, занятом десятками переживших сотни тысяч впечатлений микрокосмов. По соседству сидел пожилой мужчина, которого хотелось назвать «советским дачником». Потрёпанный плащ, штаны неопределённого цвета, излишняя в это время года шапка и чуть мутноватые очки с толстыми круглыми стёклами, от которых взгляд казался чрезмерно жалостливым. Дополняла образ прямоугольная сумка неадекватных размеров, стилистически подходящая разве что к потрёпанному плащу и штанам неопределённого цвета, да, может, к очкам с толстыми круглыми стёклами — но ни к чему иному. Усталый, но довольно бодрый внешний вид, кустистые и лохматые брови, немного одутловатые щёки, крупные черты лица и умные глаза — при взгляде на всё это можно было подумать об интеллигенте, который никогда не хотел им быть. К величайшему моему сожалению, сосед оказался из любителей завести совершенно неуместный разговор, от которого невозможно отказаться, не обидев собеседника. Я ненавижу обижать людей без повода, и, как можно было не без усмешки ожидать, ближайшие минут двадцать были проведены в попытках успокоить самого себя и привести себе же доводы, по которым к такому поведению незнакомцев следует относиться с пониманием.
Обстоятельства, благодаря которым этот человек из прошлого оказался именно в это время (около восьми утра) именно в этом месте (скамейка напротив Ленинградского вокзала) были одновременно драматическими и анекдотичными. Поссорившись с женой, и, получив от неё настоятельную рекомендацию в шесть утра покинуть семейную квартиру с целью временного дистанцирования на территории дачного участка, он совершил ход конём и начал день в пять часов утра, заявив, что по собственному желанию собирается съездить за город. Естественным образом день его супруги начался в это же время, что никак не входило в её планы. Перевернув таким образом игру, этот советский Мориарти направился к месту нашей с ним будущей встречи, позабыв, однако, то ли паспорт, то ли ключи (обстоятельства разговора не позволили с должной точностью запомнить эту деталь). Неумолимый рок судьбы призвал нашего героя обратно домой, и не менее неумолимый — его жену выйти за ним вслед с целью передачи забытого предмета повышенной важности. Как и можно было ожидать, они разминулись, однако через некоторое время встретились в общей квартире. К этому моменту дама его сердца (примем это имя с должной степенью лояльности к недостатку достоверных сведений) успела подостыть после вчерашнего конфликта. Однако мужчина твёрдых жизненных принципов был неумолим, и с видом воплощения уверенности вновь отправился к намеченной цели. Последний факт вовсе не убеждает в его приверженности первоначальным планам в ту минуту: по собственному опыту хочется с некоторой грустью подтвердить, что зачастую мы совершаем поступки из некоего внутреннего чувства «долга» перед самоуважением, даже если всё наше естество в этот миг противиться такому развитию событий. Приводит ли такая линия поведения к положительным результатам? Вероятнее всего, да, однако сложность жизни в широком смысле этих слов не позволяет хоть сколько-то насладиться результатами такого поведения; более того, как правило (опять же, в рамках субъективного опыта) не даёт никаких эмоций, кроме разочарования, сожаления и вины, слишком быстро поглощающего удовлетворение от «правильности» совершённого.