Сегодня была среда, и мой Сабум Ним попросил меня подменить его и провести тренировку, поскольку он уехал на соревнования. Обычно я проводила утреннюю тренировку в субботу, но сегодня тоже будет неплохо позаниматься. Мне явно нужно было отвлечься от работы. Вчера во второй половине дня к нам в клинику поступила еще одна молодая женщина, очень напомнившая мне Анну Блеквелл. Нам удалось выяснить, что наш климат, холодный и суровый, мог обусловить большую восприимчивость женщин к рассеянному склерозу, особенно, если они прожили здесь свои юные годы. Это было поразительное и неприятное открытие, оставляющее мало надежды нашим больным.
Анне Блеквелл было двадцать семь, она была моложе меня, и ей становилось хуже с каждым днем. Диагноз ей поставили в двадцать два, и три или четыре года она держалась молодцом, а потом болезнь ускорилась лавинообразно. Анна уже не могла самостоятельно ходить и большую часть времени какие-то части ее тела были парализованы.
С тех пор, как я стала регулярно навещать ее, я начала все сильнее понимать, через что приходится проходить нашим больным. И это знание пришло ко мне не из учебника, не из лабораторной пробирки, а на воистину живом примере. Видя каждодневные страдания реальных людей, я еще сильнее прониклась важностью нашей работы.
Я отперла дверь доджанга, вошла и включила свет. Я всегда старалась появиться за полчаса-час до начала тренировки.
Войдя в офис, я пристроила сумку на столе, достала из нее свои добок и ти (форму и пояс – прим. пер.) и пошла в ванную переодеваться. Я всегда старалась разминаться с наибольшим комфортом. Вернувшись в офис, я закрыла глаза, подняла руки над головой, делая глубокие вдохи, чувствуя, как мое тело приходит в порядок, как я концентрируюсь, и окружающий мир отходит на задний план, а потом и вовсе исчезает.
Медленно я опустилась на колени, подняла лицо вверх и задышала глубоко, наполняя легкие, а потом полностью опустошая их. Я делала это снова и снова, все глубже погружаясь в медитацию, медленно опускаясь, пока не села полностью. Я чувствовала готовность каждой мышцы, я ощущала, как обостряются мои чувства, обретая остроту ножа.
Все эти годы я продолжала заниматься йогой. Иногда только она могла помочь мне расслабиться после восемнадцатичасового рабочего дня, проведенного в лаборатории, скрючившись над микроскопом и слайдами. И мне фактически еще предстояло проделать массу работы, едва я доберусь домой. У меня был ноутбук, по которому я могла связываться с лабораторным компьютером, чтобы контролировать ход и результаты экспериментов.
Я сделала последний выдох и медленно открыла глаза. Так всегда бывало, когда я завершала медитацию – все вокруг казалось таким странным, я чувствовала себя сбитой с толку и почти потерянной. Я огляделась, узнавая офисную мебель, старенький компьютер, который Сабум Ним использовал для ведения учета студентов и платежей и, наконец, огромный плакат, с которого глядел наш бесстрашный молодой наставник, в высшей степени похожий на Брюса Ли.
Медленно вдохнув, я встала и прошла в зал. Теперь разминка. Я подошла к дальней стене, где был устроен станок и начала растяжку. Я усмехнулась, вспомнив, как когда-то я начала тренировку без растяжки, потому что пришла прямо с работы, и у меня совершенно не было времени. Я решила, что и так сойдет. Всего один раз, подумаешь…
Ходить потом я не могла неделю.
Но тогда я получила действительно ценный урок. И теперь я растягивала мышцы ног, насколько они могли растянуться. Медленно опустившись в шпагат, держа руки точно на бедрах, я несколько раз приподнялась, опустилась, затем встала и вздрогнула, ощутив чьи-то пальцы на своем плече.
Инстинктивно и мгновенно я отреагировала ударом с разворота, но, к моему удивлению, соперник остановил и парировал мой удар.
Я повернулась и замерла в изумлении, глядя на самодовольно ухмыляющуюся Хейли. На ней был добок, перевязанный черным поясом.
– Классный блок, – улыбнулась я.
– Спасибо. Классный удар.
– Когда же ты научишься не подкрадываться к воину?
Она склонила голову на сторону.
– Двенадцать лет?
– Какими судьбами ты здесь оказалась? – я продолжила растяжку, и Хейли присоединилась ко мне.
– Я здесь занимаюсь. Каждую среду вечером. А ты что здесь делаешь?
– Сегодня буду изображать учителя.
– А, так ты замещаешь Сабум Нима?