– Ладно, дружище, я сейчас вернусь. Хорошо?
Я подняла мопса к лицу, глядя в его темно-карие глаза. Он посмотрел на меня, облизал свой нос.
– Хорошо?
Аккуратно прикоснувшись губами к его морщинистому лобику, я опустила его на пассажирское сидение моего джипа и, захлопнув дверцу, быстро пошла в больницу.
– Эй, а вы разве не в отпуске на этой неделе?
Вздернув бровь и подбоченившись, на меня взирала сестра Вилсон. Я смущенно закивала:
– Я просто заехала повидаться с пациентом.
– И эта ваша пациент будет очень рада вас видеть, – улыбнулась она.
Я поспешила по коридору, все сильнее волнуясь по мере приближения к палате 301.
– Энди! – улыбнулась мне Анна. Я расплылась в ответной улыбке. Она сидела в кровати, волосы чисто вымыты, кожа чистая и сияющая. Она выглядела хорошо.
– Привет! У меня для тебя маленький сюрприз.
Голубые глаза вспыхнули:
– Правда?
– Ага. Ну-ка, помоги мне усадить тебя в каталку.
Она бодро передвинулась к краю кровати, спустила на пол худые, бледные ноги. Я подвезла каталку и похлопала по спинке:
– Помощь нужна?
– Нет, я сегодня чувствую себя хоть куда.
– Ну и хорошо.
Она перебралась в каталку, я укутала ее ноги одеялом.
– И куда это вы собрались с этим вашим пациентом?
Я глянула на сестру Вилсон, улыбавшуюся нам из-за стола.
– Я привезу ее обратно, обещаю.
Она подмигнула мне и повернулась к компьютеру.
– Ну, так как ты поживаешь, Анна? – спросила я, катя кресло к лифту.
– Неплохо. Пару дней назад боли мучали, но кроме этого и пожаловаться не на что.
– Приятно слышать. Как на тебя действует новое лекарство?
– Замечательно! – улыбнулась мне она снизу вверх. – На этой неделе у меня вообще не было паралича.
– Изумительно!
Дверь лифта открылась, я вкатила Анну внутрь и нажала кнопку первого этажа.
– Кстати, а куда мы едем?
– Увидишь.
Я оставила коляску у входа и поспешила на парковку за своим сюрпризом. Он скулил и изворачивался, но я умудрилась дотащить его и посадила Анне на колени.
Анна резко втянула воздух. «Щенок!» Я стояла в сторонке и смотрела, как она гладит его по затылку, как подносит к лицу.
– Как его зовут?- спросила она, улыбаясь. В ее глазах плескалось чистое, ничем не замутненное удовольствие.
– Анна, это Бунзен. Бунзен, познакомься с Анной.
– Привет, маленький Бунзен. Ты очаровашка, правда?
Мопс затявкал, запрыгал у нее на коленях, изо всех сил пытаясь лизнуть ее в лицо, пока она, смеясь, пыталась увернуться, что раззадорило его еще больше.
– Ах ты вредина!
Она схватила его под пузико, перевернула, и теперь он лежал у нее на коленях на спине, яростно дрыгая всеми четырьмя лапками и пытаясь зажевать ее пальцы.
Улыбка не сходила с моего лица, пока я смотрела, как она улыбается, хохочет, играется, как будто снова стала ребенком. Бунзен был полностью счастлив, он фыркал, взвизгивал и требовал все больше и больше внимания от своей новой подружки.
Анна посмотрела на меня сияющими глазами:
– Спасибо, Энди! Это просто волшебство какое-то!
– Всегда пожалуйста, Анна.
Я ехала домой с ощущением счастья. Анне было хорошо. Я так давно не видела ее улыбки. В последнее время она была очень больна, и мы все за нее волновались. Я знала, что отпущенное ей время истекает, но может быть, может быть теперь оно продлится хоть немного дольше.
Мы с Бунзеном обязательно заедем к ней на выходных.
Мы с Бунзеном гуляли по недавно обнаруженному нами парку возле дома. Светило солнце, ветер доносил до нас детский смех. Я думала о Винстоне, о своей семье, о годах, проведенных там. Моим всегдашним желанием было сбежать, уехать, уйти. Почему? Ведь я так и не уехала от них далеко. Я усмехнулась при мысли о том, что если бы тогдашняя я знала, что буду жить всего в двух часах езды от родительского дома, я бы обалдела и не поверила.
Потом я подумала о времени, которое мы с Хейли провели вместе. Забытые мною события, утраченные воспоминания, которые я хотела бы вернуть. Я чувствовала, что мы легко могли бы возобновить прежнюю дружбу. Нам всегда было легко вместе, мы смеялись, подшучивали друг над другом, и только благодаря ей я смогла пережить школьные годы чудесные.
Мы с ней были хорошими друзьями, я это знала. И я поверить не могла, что она до сих пор увлечена тхэквондо. Я чувствовала себя виноватой, что забросила игру на фортепиано. Это произошло не от недостатка желания, черт, да я до сих пор хотела научиться. У меня было пианино, и время от времени я садилась побренчать на нем. Было забавно и весьма приятно осознавать, что я могу своими руками произвести на свет нечто прекрасное. Но по-настоящему я научилась играть лишь ту песню, которой учила меня Хейли.