– Это хорошо, что ты здесь. Смотри, что я раздобыла вчера вечером!
Она подняла руку, и я увидела, что у нее там целая куча путеводителей по туристическим достопримечательностям Калифорнии.
– Я так понимаю, мы переберемся в Калифорнию до того, как начнется разгар сезона, так что, если ты захочешь в турпоездку, то самое лучшее время будет в мае, – она вытащила из пачки брошюрку. – Вот, смотри. Это место…
– Хейли, – я взяла ее за руку. Она смотрела на меня ясными глазами и улыбалась.
– Что?
Боже, дай мне сил.
– Я тут о многом передумала прошлой ночью.
– И? – она подняла руку и стала играться ниточкой, случайно вытянувшейся из моего свитера.
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
Она посмотрела на меня и опустила руку. Ее улыбка слегка потухла.
– В моей жизни есть только две вещи, которыми я горжусь, которые я сама создала, – я замерла под ее пристальным взглядом.
Я понимала, что она видит, какие красные у меня глаза, как я устала. Прошлой ночью я несколько часов проворочалась в кровати, пока, наконец, не встала в начале четвертого. Остаток ночи я просидела в кресле, предаваясь невеселым раздумьям.
– Так, – негромко сказала она.
– Эти две вещи – это Кендалл и моя работа, – ее лицо вытянулось, но она еще пыталась сдержаться. – И они обе здесь.
Она опустила голову и уставилась в пол. Потом еле слышно прошептала:
– Понятно.
Хейли шагнула назад, тяжело вздохнула и посмотрела на брошюрки, которые все еще держала в руке. Мое сердце сжалось, в голове зашумело. Господи, мне сейчас станет плохо!
Ее лицо дрогнуло, и я услышала всхлип. Потом она отвернулась и смяла брошюры в кулаке и пошла прочь. Проходя мимо мусорки, она разжала пальцы, и ненужные бумажки с шелестом опустились внутрь.
Я стояла и смотрела, как она уходит. В глазах защипало. Я быстро развернулась и поспешила в лабораторию. Я не могла больше здесь оставаться.
– Энди? Энди! – Саманта вбежала в кабинет за мной и остановилась в дверях, пока я судорожно собирала свое барахло.
– Ты в порядке? – спросила она, участливо глядя на меня. Господи, я не заслуживаю ее доброты.
– Я себя неважно чувствую, Саманта. Завтра меня тоже не будет.
Она молча кивнула.
– Окей. Энди? – она придержала меня за руку, когда я протискивалась мимо нее.
Я повернулась.
– Если тебе что-то понадобится, то я здесь. Хорошо?
Я кивнула, чувствуя странное оцепенение. Если у меня и было когда-нибудь сердце, то сейчас его полностью выжгли боль и стыд.
Я ехала домой. В глазах саднило, но я не плакала. Хватит, наплакались. Мне просто нужно было расслабиться и все обдумать. Я знала, что сегодня я разбила сердце Хейли, но я не могла поступить иначе. Что, если я брошу работу, брошу Кендалл, а потом пойму, что ошиблась и начну обвинять во всем Хейли? Да я лучше сдохну!
По крайней мере, так мы сможем остаться друзьями. Я не могла потерять ее полностью, она стала для меня всем. Только бы она осталась в моей жизни, пусть не так, как я хочу, но хоть как-то!
Я бросила ключи на столик у двери, пытаясь не затоптать развеселившегося Бунзена. Он не привык, что я могу вернуться так рано, и был вне себя от счастья.
Я прошла в гостиную и тяжело опустилась в кресло у камина. Бунзен тут же запрыгнул ко мне на руки. Я механически подняла руку и погладила его по голове, но ему этого было мало. Он спрыгнул на пол, схватил в зубы поводок, запрыгнул обратно и попытался вовлечь меня в веселую игру «перетягивание каната».
– Нет, малыш. Играйся сам.
Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Я так устала. Мой пес устроился у меня на коленях, и стал тихонько грызть свою игрушку.
Я проснулась, как от толчка, и села в кровати, широко раскрыв глаза. Посмотрев по сторонам, я обнаружила, что в спальне темно, а мне в бок уткнулся тепленький Бунзен. Я почти не помнила, как перебралась в спальню. Это было около часа дня, но я хотела забыться. Бодрствовать было слишком больно.
Я посмотрела на часы и обнаружила, что уже семь вечера. Я потянулась, и тут же вспомнила о Хейли. Внезапно я разволновалась и поняла, что мне нужно увидеть ее. Она была нужна мне больше, чем воздух.
Я вскочила с кровати, позвонила во «Внутреннее море» и заказала крабовые котлетки навынос. Потом я быстро оделась, чмокнула сонного Бунзена и поспешила наружу.
На улице было холодно. Как символично! Вместо сердца у меня внутри поселился кусок льда, а теперь и снаружи я цепенела от холода.
Я поставила на сиденье умопомрачительно пахнущий пакет и отправилась к Хейли. Только бы она была дома! Вот ее машина стоит у дверей, а сквозь окно пробивается свет. Я затормозила, заглушила двигатель, взяла еду и пошла к двери. Я чувствовала себя по-идиотски с этим жалким гостинцем в руках, но что мне оставалось делать?