— О божественная Афродита, благословенная Изида, святая Артемида, а ведь она это всерьёз! — испугался Аврелий.
— Мне кажется, это не тот случай, когда следует беспокоить Олимп, хозяин, достаточно дать ей понять, что она зря теряет время… Потому что это ведь так, верно? — настойчиво поинтересовался секретарь.
— Конечно, — успокоил его патриций. — Только мне не хотелось бы обижать её. Я знал её родителей…
— И мать тоже? А я думал, что ты был трибуном у полководца Цепиона, — нахмурился грек.
— Его жена Вера Клавдиана была с ним в Германии. Оба погибли в бою.
— В котором ты выжил вместе с горсткой других воинов, — задумчиво заключил Кастор.
— Да. Вернувшись на родину, мы стали ближайшим друзьями с сыном Валерия, практически моим сверстником. А сестру его я совсем Не помню.
— Выкинь её из головы как можно быстрее, или из твоего дома начнётся настоящее бегство: Нефер уже мечется, как сумасшедшая, Парис отправился молиться в храм Дианы, а Ортензий спросил меня, не знаю ли я какого-нибудь богатого гурмана, готового купить хорошего повара.
— С каких это пор личные решения римского сенатора зависят от настроений повара, управляющего и массажистки? — с недовольством проворчал Аврелий.
— Послушай Токула, мой господин! Отправляйся отдохнуть в Питекузу. Парис позаботится о том, чтобы здесь всё было в порядке! — посоветовал вольноотпущенник, надеясь, что на острове вдали от городских соблазнов ему будет намного легче изгнать из головы Аврелия дурацкую мысль о браке…
— Кстати, по поводу Париса, он нужен мне, чтобы раздобыть некоторые сведения. Пришли его сейчас же сюда!
— Так значит, не едем?
— Ни за что! В разгар лета, когда все отдыхающие теснятся в Вайях[19] и по всему побережью, как сардины в бочке, в Риме особенно хорошо. Не говоря уже о том, что дела консула задержат Корел-лию в городе на целый месяц.
— Поступай как знаешь, но если тебе воткнут стилет меж рёбер, помни, что я предупреждал! — рассердился Кастор, уходя в перистиль.
IV
ЗА ВОСЕМЬ ДНЕЙ ДО ИЮНЬСКИХ КАЛЕНД
Кливус Аргентариус тянулась вверх по склону Капитолийского холма от Форума Цезаря, к которому вело множество крытых проходов, где теснились лавки ростовщиков и менял и откуда часто доносился звон монет, брошенных на специальный камень, чтобы по звуку определить, фальшивые они или настоящие. Только здесь и на соседней виа Сакра можно было увидеть столько серебра и золота.
Помпония сидела на широкой скамье возле прилавка ювелира, собираясь пополнить свою шкатулку с драгоценностями в ожидании, когда, наконец, похудеет и сможет обновить гардероб.
— Ходит много слухов о разводе Токула, — сообщила она Аврелию, критически рассматривая пару крупных серёжек в виде светильников. — Антоний Феликс недавно переехал к брату, и тут случился этот скандал. Поговаривали о супружеской неверности, но Авзония, жена Токула, смогла покинуть дом с небольшой рентой и нетронутым приданым, — пояснила она, со скучающим видом отодвигая скромные серьги.
Продавец, показав практически все свои запасы, не смог удовлетворить требования покупательницы и положил серьги в футляр.
— А покажи-ка мне вон тот браслет с аметистом, да, вон тот — на самом верху! — властным тоном потребовала матрона.
Продавец полез на верхнюю полку, при этом ни на мгновение не спуская глаз с унизанных кольцами рук покупательницы.
Многие годы работы научили его никому не доверять, особенно всяким богатеям, потому что именно они, полагая, будто их не заподозрят, легко распускали руки. А этой тучной матроне вообще ничего не стоит шутя упрятать любую безделицу в складках своей необъятной столы, которая вполне могла бы заменить велариум[20] во время гладиаторских боёв…
— Вот браслет, — сказал продавец и быстро пересчитал кольца, лежавшие на прилавке, желая убедиться, что их не стало меньше.
— Раб триклинарий Токула, — продолжала Помпония, — весьма дружен с моей новой косметичкой. Она сообщила мне во всех подробностях, что случилось недавно, но ещё до развода. Однажды вечером братья крупно поссорились, наговорили друг другу грубостей, а Феликс дошёл до того, что даже ударил Токула. Бальбина рыдала, а Авзо-ния ходила по дому бледная, как простыня.
— И чем всё закончилось? — заинтересовавшись, пожелал узнать Аврелий.
— Увы, не знаю, потому что в самый интересный момент раба, который подслушивал за дверью, застали, и он получил пять ударов плёткой.
19
Байя, термальный курорт на побережье Кампании, был самым крупным местом отдыха империи, где все знатные римляне имели летние резиденции.
20
Velarium