Когда Сервилий закрыл за ними дверь, Аврелий на минуту замялся. Помпония попросила его проводить Валерию домой и, если бы речь шла о какой-нибудь вольноотпущеннице или плебейке, сенатор, недолго думая, спокойно расположился бы рядом с ней в паланкине.
Но Валерия — высокопоставленная аристократка, и как-то неловко возлежать в паланкине рядом с ней, пусть и недолго. Патриций быстро прикинул, что хуже — недовольство строгой впечатлительной матроны или малоприятная перспектива целую милю подниматься пешком на Виминальский холм? Подобная прогулка его нисколько не привлекала, и, пожав плечами, он занял место в паланкине.
— Хороший вечер, не правда ли? — произнёс он как можно более непринуждённо.
Валерия молча, но с заметным неудовольствием согласилась, давая понять, насколько не нравятся ей неуважительные манеры Аврелия. Прижавшись к стенке паланкина, она смотрела на своего спутника с такой враждебностью, словно речь шла не о римском сенаторе, а о мрачном Плутоне, готовом наброситься на Прозерпину[25], чтобы похитить её.
Подобное подозрение на самом деле было совершенно неоправданно, поскольку Аврелий не испытывал никакого искушения.
Валерия была красива, это верно, обладала точёным профилем и чертами лица, словно вылепленными искусным скульптором. И всё-таки, как уже отметил Кастор, она больше походила на статую, чем на женщину из плоти и крови.
Скупые жесты, каменное выражение лица и надменное римское высокомерие вызывали такую неприязнь, что гасили у патриция всякое желание проявлять любезность, и он решил просто не обращать на неё внимания.
Но Валерия жила далеко, и дорога казалась нескончаемой. Носильщики спустились с холмов и, желая обойти Субуру, двинулись к Виминальскому холму через викус Лонгус[26].
Аврелий решил, что, когда они, наконец, окажутся поблизости от викус Патрициус, он сможет выйти из паланкина, предоставив Валерии следовать дальше в сопровождении слуг.
В тягостном неприятном молчании они добрались до Эсквилинского холма.
— Смотри, ещё один пожар! — вдруг воскликнула Валерия, указывая на сполохи огня.
— В последнее время в этом квартале они случаются слишком уж часто, и некоторые думают, что здесь орудует поджигатель, — ответил сенатор.
— Рим — опасный город, — с волнением произнесла Валерия.
— Города, по сути, похожи на женщин — самые опасные из них при этом и самые интересные, — ответил Аврелий и тут же прямо спросил: — Из-за чего твой брат злится на меня?
— Я думала, вы друзья? — удивилась она.
— Сомневаюсь, — возразил патриций и вкратце рассказал ей о разговоре, который у них произошёл на Форуме Августа.
— Не понимаю… — проговорила матрона, как вдруг один из нубийцев споткнулся, и паланкин сильно наклонился набок, и Валерия невольно навалилась на сенатора.
Почувствовав прильнувшее к нему тёплое женское тело, патриций, отчасти из любопытства, но скорее по привычке, не растерялся и ласково приобнял матрону. Валерия отпрянула от него так, словно упала на пылающие угли, и забилась в угол подобно ежу, ощетинившемуся перед лисьей мордой.
«Двенадцать лет в браке, — подумал, смутившись, Аврелий, — что же за мужчина был этот Эренний, если его вдова ведёт себя словно девочка-подросток, слышавшая только возвышенные разговоры о платонической любви».
V
ЗА СЕМЬ ДНЕЙ ДО ИЮНЬСКИХ КАЛЕНД
На следующее утро Кастор сидел на краю мраморного бассейна в домашних термах, время от времени подливая можжевеловое масло в воду, где плавал Аврелий.
— По крайней мере, теперь я знаю, кого следует опасаться, — сказал сенатор, выходя из бассейна.
— Не так-то всё просто, мой господин! Желать твоей смерти могут по крайней мере двое, а вот у Марка Валерия отличное алиби на время убийства, — разочаровал его секретарь.
— Откуда ты знаешь? — спросил Аврелий, раскинув руки, чтобы рабыни вытерли его как следует.
— Я поговорил с теми бездельниками, что с утра до вечера околачиваются в базилике Эмилии, где проходят заседания суда, и забавляются, слушая выступления участников процесса. Ты ведь знаешь, что громкий процесс о коррупции вызывает в Риме больше интереса, чем иной театральный спектакль. И несколько человек сообщили мне, что в то утро Валерий сидел там в последнем ряду на своей переносной скамеечке с подушкой и что-то записывал.
— Викус Лаци Фундани не так уж и далеко от базилики Эмилии. Достаточно пройти два форума — Цезаря и Августа, — чтобы оказаться там. Что касается свидетелей, ты прекрасно знаешь, что их можно купить, — ответил Аврелий.
25
Плутон — бог мёртвых. Прозерпина — его жена, которую он украл и вверг в подземное царство.