— А ведь у Метрония такая красивая и добродетельная жена! Что он там забыл, спросил я себя, у этой блудницы, рискуя подхватить какую-нибудь дурную болезнь? Кстати, мой господин, я хотел бы побывать у врачевателя Иппаркия, с твоего позволения. Мне не хотелось бы, чтобы после того, как эта Глафира без конца прикасалась ко мне…
— Конечно, сходи к Иппаркию! — разрешил Аврелий, чувствуя себя немного виноватым.
Оставшись один, сенатор улёгся на триклиний, охваченный самыми мрачными мыслями.
Как доказать свою невиновность спустя двадцать лет? Над ним повис дамоклов меч судебного процесса, не говоря уже об опасности встречи с таинственным убийцей, который покушался на его жизнь.
В этой ситуации есть только два выхода из положения: предаться философским размышлениям, глядя на бюст Эпикура, или принять горячую ванну.
После недолгих размышлений патриций выбрал второе.
XI
ЗА ТРИ ДНЯ ДО ИЮНЬСКИХ НОН
На другой день две новые рабыни, сопровождаемые Парисом, с большим благоговением вошли в просторный атриум, заполненный клиентами.
— Посмотри на шторы, Астерия, они из виссона! И повсюду мрамор… — восторженно прошептала Зенобия. — Сенатор невероятно богат. Смотри, сколько людей стоит в очереди, чтобы попросить у него спортулу, — продолжала она, указывая на толчею клиентов, наседавших друг на друга в стремлении приблизиться к стулу, на котором Публий Аврелий, в тоге с латиклавией, принимал ежедневные просьбы.
— Тсс! — строго произнёс управляющий и указал им служебный коридор, куда нужно пройти, чтобы не мешать встрече сенатора с клиентами. — Девушка будет жить вместе со служанками, — властно приказал он. — А ты, Зенобия, — в каморке на заднем дворе, и там же будешь работать. Стирать умеешь?
— Конечно, красавец! — заверила мать Астерии, с восхищением посмотрев на управляющего, отчего тот покраснел до корней волос.
И только когда женщины прошли в мраморную арку атриума, Зенобия увидела своего нового хозяина. Подавив изумлённый возглас, она толкнула дочь локтём и, широко улыбаясь, шепнула ей на ухо:
— Спее, богиня надежды, услышала мои молитвы, Астерия!
XII
НАКАНУНЕ ИЮНЬСКИХ ИД
Десять дней спустя, возвращаясь из виллы на Яникульском холме после очередной встречи с Кореллией, Публий Аврелий обдумывал сложившееся положение.
Поиски выживших легионеров, тщательно ведущиеся Кастором в разных направлениях, почти не продвинулись.
Один из немногих ветеранов, о котором нашлись сведения, оказался человеком преклонных лет. Сразу же после увольнения со службы он женился на молоденькой вольноотпущеннице из Лузитании[42]. Семи сумасшедших месяцев брака, во время которых старому воину было совсем не до воспоминаний об атаках и подвигах, оказалось достаточно, чтобы он растратил все силы, которые не иссякли даже после тридцати лет военной службы, и бедняга скоропостижно отправился в Аид.
Другой легионер, уволившись, решил стать пастухом в Понтийских болотах, но не нашёл общего языка с одним особенно вспыльчивым буйволом, от удара рогов которого сам по сути превратился в животное, будучи теперь не в силах вспомнить даже собственное имя.
Третий умер в Венозе, раздавленный телегой… Больше никого найти не удалось.
Оказавшись в такой ситуации, Аврелий рассудил как настоящий эпикуреец, что, пока возможно, лучше жить спокойно и не отравлять себя мыслями о грядущих бедах.
Теперь, когда он возвращался на Виминальский холм после приятного времяпрепровождения с Кореллией, ситуация не казалась ему такой уж драматической. Несомненно, Валерий действовал под влиянием сиюминутной вспышки, и как только поймёт, что ошибался, всё станет на свои места.
С этими радостными мыслями сенатор переступил порог своего домуса.
— Хозяин, мы пропали! Он здесь! — шепнул Кастор, останавливая его у входа.
— Кто? — удивился Аврелий, не понимая.
— Убийца! — простонал секретарь. — Я хочу сказать — консул. Метроний, короче говоря! Давно ждёт тебя и всё время держит руку под тогой. Готов поклясться, что прячет там кинжал. Избавься хотя бы от запаха духов его жены! — добавил Кастор, вытирая шею хозяина влажной салфеткой.
— Мне нужно срочно придумать какое-то объяснение… — заволновался патриций, спешно соображая, что бы такое соврать.
— Нет смысла, мой господин! Он прекрасно знает, где ты был и с кем. Так или иначе, придётся принять его. Он слышал, как ты вошёл. Удачи!
Публий Аврелий вышел в таблинум, как всегда, с надменным видом. Может, визит Метроиия никак и не связан с Кореллией…
42
Lusitania