— Ты в любую минуту могла бы легко положить этому конец, но тогда пришлось бы отказаться от всего этого, — сказал он, указывая на мрамор в убранстве комнаты, огромное зеркало и драгоценности в шкатулке.
— Я всегда понимала, что нужно платить, если хочешь получить желаемое, — спокойно призналась она.
— Особенно если плата совсем небольшая, — возразил сенатор. — Странная вещь — закон! Продавать жену за несколько ассов — преступление, а предлагать её в обмен на должность консула считается среди благородных патрициев дружеской услугой… Кстати, скольким своим видным коллегам сдавал тебя твой муж? — спросил он с явным намерением обидеть.
— Ох, не будем преувеличивать, всего троим, — Кореллия постаралась сдержаться, чтобы не вспыхнуть от оскорбления.
— Полководец Восточных легионов как представитель военных и фламин[75] Диалис как высший религиозный авторитет. Третьим, выходит, должен быть какой-то политик. Посмотрим, угадаю ли. Старейшина Сената, верно? — рискнул предположить Аврелий, прекрасно зная слабость Аппия Остиллия к красивым женщинам.
И все они при этом клиенты Глафиры, заметил Аврелий.
— Представь себе этого фламина с дурацкой физиономией, в нелепой одежде и незашнурованной обуви! — пошутила Кореллия.
По древней традиции фламин Диалис на самом деле должен был носить одежду только из шерсти, которую спряли в его доме, при этом на ней не должно быть ни единого узелка!
На какое-то мгновение в душе Аврелия шевельнулось сочувствие, но он тут же подавил его.
— А почему твой муж послал тебя ко мне? — бесцеремонно спросил он, надеясь, что она станет это отрицать.
Кореллия не выдержала и на такую нестерпимую наглость решила ответить сенатору так же дерзко:
— У тебя есть деньги, власть и высочайшее общественное положение. Метроний намеревался использовать всё это.
Аврелий проглотил обиду и постарался вновь войти в роль хладнокровного следователя.
— Как удалось твоему мужу уйти от цепких когтей Сейяна? — спросил он.
— Откуда мне знать? Я познакомилась с ним спустя пятнадцать лет, — пожала она плечами.
— И последнее: не помнишь ли, как он был одет в то утро, когда ты ушла, чтобы встретиться со мной?
" — На нём была облегающая туника из очень тонкого льна, — ответила она и тут же отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
Публий Аврелий промолчал: он выяснил всё, что хотел, а остальное — дело прошлого.
В атриуме, возле урны с прахом, собрались три главных доброжелателя Метрония: полководец Валерий, фламин Диалис и старейшина Сената, все с подобающим случаю выражением скорби на лице.
Патриций ушёл через служебную дверь, досадуя, что так похож на них.
Первое, что услышал Аврелий, войдя в свой до-мус, — громкое чихание, чередовавшееся со множеством чудовищных ругательств. Поток сквернословия, который извергал секретарь, не щадил ни богов Олимпа, ни обитателей Тартара. Особенно ожесточённо Кастор нападал на прославленную родительницу господина и хозяина, сопровождая её имя невероятным множеством определений, звучавших, мягко говоря, малоуважительно.
Патриций отодвинул штору, намереваясь устроить выволочку этому наглецу, но как только вошёл в перистиль, на него налетели Нефер, Филлида и Иберина, прибежавшие на серебристый звон колокольчика, а следом за ними с шипением и мяуканьем промчался какой-то белый вихрь.
— Что здесь происходит?
— Это кошки, — простонал Кастор, хлюпая носом. — Сотни кошек!
— Ох, мой господин, такая беда! — вмешался Парис, схватившись за голову. — Они лазали по шторам в гостиной, разорвали в клочья подушки из великолепного тапробанского шёлка, чудные чехлы и даже твоё вышитое шерстяное одеяло! А служанки, похоже, с ума сошли, играют с ними, как дети, и нет сил остановить их!
— О Геракл, кто этот придурок, что прислал сюда этих животных? — нахмурился Аврелий.
— Ты, хозяин! — в один голос ответили двое вольноотпущенников, глядя на него с немым упрёком.
— Это же ты написал, — смущенно протянул Парис забывчивому сенатору лист папируса, в котором тот обещал хорошее вознаграждение за пропавшего котёнка.
— О богиня Диана, я совсем забыл об этом!
— Годы дают о себе знать, мой господин, — демонстративно покачал головой безжалостный секретарь. — Нетрудно догадаться, что, прочитав твоё сумасшедшее объявление, жители Эсквилин-ского холма поспешили доставить тебе домой всех кошек квартала!
— Их пришло не меньше сотни, мой господин, каждый со своим котом под мышкой. Я принял только тех, чьи питомцы отвечали твоему описанию. И всё же, не имея представления о том, какого именно кота или кошку ты разыскиваешь, пришлось заплатить двадцати трём владельцам животных, — уточнил Парис.